– Не будем забегать вперед, – сказал Энди, постучав по часам. – Я возьму твой ноутбук, но не забывай, что нам пора уходить. Поработаем над этим завтра.
– Над ней, – машинально поправила я.
– Мы вернемся к ней первым делом с утра, – поддразнил он. – Ты уже дала ей имя?
– Мне нужно продолжить работу, Энди.
– Я бы выбрал имя Патрисия, но подробности крещения уточним завтра. Ты же сама заставила меня пообещать, что в пять я буду оттаскивать тебя от работы. Забыла?
– Энди!
– Роуз!
– Никакая сила не вытащит меня отсюда сейчас.
Энди вздохнул.
– А как тебе Джейн, не слишком просто?
Он снова сделал большой глоток из банки.
Я откинула голову, чтобы посмотреть на Энди, и заметила на его добром лице усталость. Может быть, это я довела его до газировочной зависимости? Но он улыбнулся своей широкой орегонской улыбкой, показывая, что с ним все в порядке. Я сигнализировала о том же, слегка похлопав себя по животу.
– Возьми себе новую банку, – сказала я. – А еще мой блокнот и фотоаппарат.
– Хочешь сказать, что мы продолжаем?
– Я беременна, а не безумна.
– Хм. – Энди пожал плечами и протолкался наружу сквозь пластик.
– Энди! – позвала я.
– Ну?
– Джейн – это слишком просто.
Я ждала, пока Энди уйдет, чтобы растереть больное место в нижней части спины. Я была на третьем месяце беременности. Я не подавала виду, но знала о своем состоянии без всяких тестов. Однако я была вынуждена открыться Энди. Нельзя же скрыть свое утреннее недомогание от того, с кем делишь палатку. Я собиралась сходить к врачу через две недели, по возвращении в Лондон. А потом, получив подтверждение, сообщу новость Саймону, моему партнеру. Он остался в Лондоне «на хозяйстве», так как курсы, которые он преподавал, проходили весной. Какая-то часть меня хотела схватить телефон и немедленно выложить ему новости, но другая часть чувствовала, что это преждевременно.
Саймон давно хотел ребенка. Мне было тридцать девять, и я понимала, что он уже отчасти потерял надежду. Я молча наблюдала, как он смиряется с жизнью, отличной от той, которую он себе представлял. Если я собираюсь вновь перевернуть его жизненные воззрения, нужно быть полностью уверенной.
Энди в свои шестьдесят два года решил, что жизнь коротка, и преждевременно ушел на пенсию из финансовой фирмы, чтобы получить докторскую степень в области археологии – «позднее цветение», говорил он о себе. Когда я разослала по электронной почте запрос, что мне нужна помощь в разведывательной экспедиции, он ответил первым.
Он учился в университете Стоун-Брук у моего хорошего друга доктора Конна Брея, который специализировался на технологиях палеолита. Я не хотела брать с собой Энди, так как предполагала, что он из тех студентов, которые ожидают приключений в духе Индианы Джонса в ямах со змеями и которых