Но здесь, к сожалению, было довольно опасно: люди находились слишком близко. Белая Вода, с шумом падая вниз, устремлялась на запад, к Морю, до берега которого отсюда было не более одного дня ходьбы. И там, на берегу, как раз и происходило общее собрание племен. Впрочем, так близко от большого скопления людей никто и не стал бы искать изгнанника. А водопад заглушит его крики, если боль будет настолько сильной, что он не сможет терпеть.
Отогнав эту мысль, Торак срезал еще одну ветку рябины и в сотый раз пожалел, что у него нет топора.
Вдруг у него за спиной раздался треск.
Он резко обернулся.
В лесной чаще мелькнула какая-то тень.
Торак, спотыкаясь, поспешно отступил назад.
Тень упорно надвигалась прямо на него – это был уже знакомый ему молодой лось.
– Опять ты! – воскликнул Торак. – Да уходи же! Я ведь сказал: я не твоя мать!
Лосенок, опустив голову, ткнулся в него мордой, и на лбу у него Торак почувствовал горячие, покрытые мягкими завитками бугорки: там вот-вот должны прорасти рога. Молодой лось был уже очень большой, но двигался все равно как-то неуклюже, робко, словно извиняясь за то, что так велик. Торак заметил у него на боку рану – видно, рассерженная мать-лосиха лягнула его своим острым копытом – и почувствовал сильную жалость к этому недотепе.
Юный лось не понимал, почему мать его прогоняет. И еще не очень-то знал, кого ему следует бояться в Лесу. Например, Волк оставил его в живых только потому, что охота уж больно удалась. И на Торака этот сохатый набредал уже дважды, и тот прогонял его, а ведь другой охотник мог бы его убить. Торак, конечно, убивать его не стал бы – на переработку такой туши ему потребовалось бы слишком много времени, – но и позволить лосю таскаться за ним следом он тоже не мог: ведь тогда этот рогатый дурачок никогда не научится бояться лесных Охотников. И вот теперь этот лось, видимо, решил, что они с Тораком друзья!
– Кыш! – Торак замахал на него руками.
Лось смущенно посмотрел на него своими карими глазами, но продолжал стоять.
– Уходи же! – Торак стукнул его по носу.
Лось развернулся и нехотя побрел обратно в Лес. Торак снова остался в одиночестве. И снова его охватил ужас. Теперь уже ничто не стояло между ним и необходимостью совершить обряд.
Но мысль о том, что вместе с проклятой татуировкой придется вырезать кусок собственной плоти, вызывала у него тошноту. Хотя мысли о том, во что он может превратиться, если станет Пожирателем Душ, были еще страшнее. В последние дни чертову отметину стало жечь, как огнем. Торак прямо-таки чувствовал, как она въедается в его плоть.
Место, которое он выбрал для совершения обряда, было шагов на двадцать выше реки – огромный горбатый валун, со всех сторон окруженный рябинами.