Не помню, какие из слов того парня с листком дошли до меня первыми. То ли что «он жив», то ли что «он летит к тебе». Зато я помню, как потянулась за этим листком, вырвала у него из рук и стала читать. Когда я прочла уже в третий раз с начала до конца, сердце у меня словно вывернулось наизнанку, дыхание перехватило. Я оттолкнула сначала санитара, потом администратора, а потом и молчаливого, с густой проседью мужчину в синей форме. А может, и не отталкивала я никого, и они сами растворились? Вряд ли… Во всяком случае я начала протискиваться сквозь толпу. Везде на полу я видела носилки. У стен, у стоек регистрации, рядом с цветочными вазами. Везде, на чем только было можно, сидели люди, а если не на чем было сидеть, то сидели на корточках или лежали, прикрыв лица руками, молились, но чаще всего – плакали. Над ними склонялись другие люди. В белых халатах, в светоотражающих жилетах, черных сутанах, монашки в белых или серебристо-серых одеяниях. Из громкоговорителей доносился спокойный голос дикторши, повторявший, как заезженная пластинка, по-французски, по-английски и по-немецки, что самолет авиалиний TWA, рейс 800 из Нью-Йорка в Париж, по техническим причинам сегодня не прибудет.
Да мать вашу растак да разэдак! Это ж какие мозги надо иметь, чтобы придумать то, что они придумали – «по техническим причинам». Хотя, если подумать, это не расходилось с правдой. Разбившийся от удара о поверхность океана на тысячу кусков самолет в сущности по самой что ни на есть технической причине прилететь не сможет. Как сейчас слышу сюрреалистический в тех обстоятельствах голос дикторши. И его я тоже никогда не забуду.
Помню, что потом я сидела на какой-то пустой лавочке, прямо напротив молочно-белых дверей, которые раздвигались и снова сдвигались с писком, а стоящий передо мною на коленях парень из гостиницы уверял меня, что «он должен выйти из этого коридора».
Потом на меня что-то накатило, и я заплакала, почувствовав разливавшуюся от низа живота к рукам волну благодарности. И мне захотелось эту мою благодарность обязательно выразить, а поскольку я не знала, кого благодарить, вознесла благодарение Богу. Хотя верующей я никогда не была… И тогда эти пищащие молочно-белые двери раздвинулись в очередной раз и из них вышел он…
На мгновение остановился, нервно оглядываясь вокруг. Он. Первый раз не виртуальный. Пусть вдали, но, наконец, реальный, из плоти и крови. Наконец-то.
Она поднесла к губам пустой бокал. Языком подхватила и отправила в рот кубик льда. Остальные высыпала на ладонь и протерла ими пылающее лицо.
Он заметил меня. А когда он стал медленно приближаться ко мне, я тут же забыла о Боге и благодарности, о том, что с размазанным макияжем и гигантской гематомой от иглы я выглядела как наркоманка со стажем. Хотела сорваться со скамейки, полететь к нему, прикоснуться. Чтобы окончательно убедиться…
Но я не смогла сойти с места, ноги будто приросли к мраморному полу. А может, оно и к лучшему? Может, во всем этом