Тезариус. Справочник богословской терминологии. Евлампий-иконоборец

всего, символическое. Конечно, а-милленариям по-прежнему приходится решать, что есть символ, а что – нет и каким образом трактовать символы. При этом, по их мнению, разумным будет руководствоваться не субъективным суждением, а сопоставлением с параллельными отрывками из всего Писания. Это для них единственный способ толкования последовательности событий. Пре-милленарий верит в фактическое Тысячелетнее Царство, хотя о нем больше нигде не упоминается, для него сама по себе 20 глава Откровения является прочным основанием его веры. Следовательно, по его мнению, Тысячелетнее Царство нужно увязывать с уже существующими пророчествами. А-милленарий этому не верит, и ему приходится искать какой-то другой способ, чтобы «вписать» Тысячелетнее Царство в последовательность событий. Если он достаточно мудр, то будет стараться сделать это, учитывая все остальное Писание.

      Давайте посмотрим, что отсюда следует.

      Новый Завет знает только об одном Втором Пришествии, который есть «День Господень». Он положит конец всему. Если в главе 19 описывается этот «конец», то тогда описанное в главе 20 Тысячелетие, хотя оно и следует за описанием конца, в реальной истории должно ему предшествовать; одним словом, 20:1—6 является ретроспективой. Связывание сатаны, первое воскресение, миллениум – все это метафоры. С их помощью изображается текущая ситуация в мире и освещается период между Первым и Вторым пришествиями Христа. Как и прежде, впереди еще последний период активности зла, который сопутствует другим предсказанным событиям, таким, как великая скорбь и явление человека греха. Закончится все ниспровержением сатаны и судом, которые описаны не только в 20:9—15, но также и в 19:11—21. Согласно этой точке зрения, Христос вернется без (а-) миллениума, то есть, Тысячелетнего Царства как отдельной части христианской истории, с присущими ей крайними проявлениями добра и зла, не будет.

      Опасность такого подхода состоит в следующем. Когда конкретному символу приписывается значение «общей истины», он утрачивает свою силу. Острые углы сглаживаются; исчезает непосредственная обращенность к сегодняшнему читателю, и, следовательно, он не ждет больше последствий лично для себя. А-милленарий должен помнить, что истины, которые он видит за метафорами, – это не туманные «духовности», а сама реальность со всеми вытекающими отсюда последствиями. И эта реальность не менее, а более убедительна, чем его видение.

      Конечно, а-милленарийская точка зрения имеет свою особую ценность. Как вы думаете, что более реально – «духовное» царствование святых (которое, собственно говоря, имеет место сейчас) или фактическое земное царствование святых после возвращения Христа? Последнее вполне конкретно и определенно, оно питает надежду христианина. Но первое, являясь обобщением, заставляет христианина думать не только о прошлом и будущем, но и о настоящем. В этом оптимиз всех а-милленаристов в устроении земного бытия: семьи, общества,