– Прости, ты прав, никто не имеет права вершить судьбу.
– Поверь милая, он мне самый родной, ведь нашел его еще мальчиком, разбитым и несчастным. Тогда это был одинокий и покинутый юнец, но я предложил помощь и, с тех пор, мы всегда были вместе. И как бы не было больно, наша обязанность смириться и похоронить его так, как он того хотел. Где Альварес?
– Там, на улице. Я не хочу его видеть, – ответила Афина, – это не мой брат, Генри. Слышал бы ты, что вылетало из его рта.
– Мысли Рафаила донесли информацию, но ты права, это камень.
– Значит надо забрать артефакт, срочно, – красавица поднялась, но Генри остановил.
– Не сейчас, иначе убьет и тебя, осколок надо вытащить незаметно, это сделает Метатрон.
– Ну уж нет, мои крылатые друзья, вы видели его? – Толстяк зашел на кухню. – Сами разбирайтесь с ненормальным. Парень разгромил сарай, перекидал лес деревьев за секунды и без труда, даже не запыхался.
– Зато ты хитрый, никто лучше не справится с этим, – держа себя в руках, ответил Рафаил.
– Но не самоубийца, архангелы тут вы, вот и отбирайте на здоровье, а я пошел от сюда, – Метатрон развернулся, собираясь выйти.
Архангел резко схватил толстяка, связал руки, сунул кляп в рот, посадил на стул, привязав ноги и туловище к нему. Тут зашел Альварес и, оценив обстановку, позвал Рафаила.
– Послушай, не стану оправдываться, но Белоснежка права, это не я, – он протянул «Слезу Иуды», – забери.
– Ты молодец, – Рафаил с удовольствием сделал это, – поговори с сестрой, она поймет.
– Не сомневаюсь, но сейчас лучше оставить попытки, она ненавидит и винит меня. Я понимаю это, правда. – Альварес вышел с опущенной головой и сел на пороге, где еще не засохла кровь священника. Он был зол, ненавидел себя и этот чертов камень.
***
До рассвета Афина сидела рядом с Генри и Рафаилом, у тела проповедника, читая молитвы. Метатрон брыкался, привязанный к стулу веревками из золотых нитей, которые могли удержать даже самих архангелов. На улице, всю ночь трудился Альварес, пытался привести в порядок то, что натворил. Из разбросанных им деревьев, изготовил потрясающий и красивый гроб для Валериана. Он несколько часов, собственными руками и кухонным ножом, вырисовывал на крышке гроба фигуру Иисуса, по бокам написал молитвы, покрыл бесцветным лаком сверху и поставил у порога. Закончил работу и отправился к церкви, а позади нее, рядом с одиноко растущей плакучей ивой, вырыл могилку.
С первыми лучами солнца, Генри одел Валериана в чистую рясу, повесил на шею крест и, взяв на руки бездыханное тело, вышел во двор. Афина с Рафаилом последовали за ним, оказавшись на пороге, они увидели необыкновенный гроб, отделанный снаружи и внутри. Архангел положил в него священника и огляделся в поисках нифелима, но парня рядом не нашел.
– Не пытайся, он понимает, что натворил и стыдится этого.