Но мы, женщины, – такие противоречивые… Когда это не романтично, не удобно и нельзя поломаться, не хочется. И я сказала Артему «нет». А он, видимо, к отказам не привык, потому что решил выкинуть меня из машины прямо посреди поля. Как иначе идентифицировать эту местность, я не знала.
Но я была против. Артем осознал, что адвокаты могут говорить «нет» и лучше не нарываться, и утратил ко мне интерес. На телефоне нарисовалась дорожка в рай, и, прежде чем Артема вперло, я сдула все, как будто мне сто, у меня юбилей и надо задуть свечи.
– Ты только что сдула весь свой гонорар.
– Я не думала, что ты такой жадный.
– Ты знаешь, что это?
– Да, это статья. А если мой гонорар измеряется в дозах кокаина, то я запрошу у наркодилера прайс и внесу в договор правки: «сумма в гривнях по курсу кокса на дату расчета».
Артем хотел что-то сказать, но с двух сторон нас зажали черные, как адская ночь, «Бентли».
– Папа приехал.
– Вот видишь, я тебя спасла. Так что ты мне должен премию.
Из машины нас никто не позвал. Нас просто извлекли без церемоний и кинули пред ясны очи папы Артема.
Александр Дмитриевич стоял со скрещенными руками и раздражением во взгляде.
– Ты кто?
Я оглянулась по сторонам. Так как сложно было представить, что папа забыл имя сына, вопрос явно был адресован мне.
– Я адвокат.
– У шалав появились новые ролевые игры?
И тут я поняла, что разговор не получится. Меня учили на курсах по переговорам, что надо или говорить на равных, или уходить. Они не сказали, что иногда с переговоров могут уносить.
– Да, вам каталог забыли прислать. Там шалавы-политики, геи-олигархи…
Продолжить мне не удалось, так как папа намотал мои волосы себе на руку.
– У меня сын – придурок. Два придурка – перебор.
Я извлекла из нагрудного кармана адвокатское удостоверение.
– Ты смотри, придуркам уже удостоверения дают, – заявил папа.
– Да, проверяют только судимость и психику, а потом люди на «Бентли» шьют себе криминал, избивая адвокатов.
Папа скупо улыбнулся.
– Ты не в себе?
– Да. Поэтому мне все можно, а вас накажут.
Я впилась зубами папе в руку, и ему пришлось отпустить мои волосы.
– Я лишу тебя лицензии.
– А я вас – сына.
Папа облокотился о «Бентли» и начал хохотать, чем не на шутку испугал охранников.
– Как это?
– Я не знаю, но даю слово.
Я взяла