Глава 3
В Москве к тому времени начинала хозяйничать осень. Столица, умытая дождями, приветливо махала Егору растопыренными пальцами веток с букетами разноцветных листьев. Рассеянная улыбка на лице Егора могла означать только одно – что он думает в эту минуту только о скорой встрече со своей Риткой.
«Пусть не всё в жизни складывается гладко, такого, наверное, и просто не бывает. Относиться к этому надо по-философски, как ко временным трудностям. Основа жизни, которая придаёт ей смысл, – любовь, любимая женщина, любимая работа. Всё остальное только суррогатные заменители, опуститься до них означает разбазаривание себя. Однако неторопливым и внимательным надо быть в отношениях с другими людьми», – думал Егор.
На работе его с нетерпением ждали. Его лабораторская молодёжь собралась толпой и засыпала его вопросами о Горьком, о радиозаводе, о технических новинках. Но поговорить толком им не удалось – почти сразу Егора вызвали к начальству.
Войдя в кабинет, он наткнулся на недобрый взгляд Фалеева.
– Красин, ты почему затянул с командировкой? По бабам там бегал? Ну и что, что ты докладывал! Где результаты?!
– Товарищ Фалеев, я докладывал ещё из Горького…
– Договор, который ты привёз, срывает наши текущие показатели, а что я должен докладывать наверх?
Егор молчал, сдерживая себя.
– За твое самодурство я отвечать не намерен, также не намерен отвечать за разбазариваемые тобой народные средства.
Егор, конечно, не ждал, что его возвращение обойдётся без придирок Фалеева. Он готов был обсудить любые технические вопросы по существу, а здесь никто не хотел даже выслушать аргументы, принять к сведению объективные обстоятельства. Поэтому он резко ответил Фалееву, от волнения перейдя на «ты»:
– В технике ты ноль, какие ты можешь давать мне указания, что делать там, на производстве? Там приходилось выдумывать, изобретать, потому что нет сейчас необходимых материалов, промышленность их не выпускает, за границей их не закупают. С такими, как ты, руководителями, – Егор произнёс это слово презрительно, – не вопросы решать, а коров пасти, ори на них, и всё, молоко всё равно будет. С такими, как ты, мы никогда не сможем никого «ни догнать, ни перегнать»!
Он резко поднялся и, не оборачиваясь, вышел из кабинета, понимая, что нажил себе опасного непримиримого врага, а дальше можно было наговорить такое, отчего будет самому очень стыдно. И, как оказалось в будущем, в этом, он был прав.
– Ну подожди, гад. Ты сам ещё много раз пожалеешь