И лишь когда мы заходим в гостиную для особо важных гостей, я наконец, понимаю в чем дело.
Красные расписные ковры и антикварная мебель, обитая алым бархатом. Золото на канделябрах и стенах, окна в пол с выходом с прекрасный сад, особую гордость моего отца. Ну и, разумеется, рояль, на котором никто не играет. Точнее, когда-то за ним ним сидела моя мать. Одни из самых светлых воспоминаний моего детства – как я просыпалась, слыша чудесные звуки музыки, разносящиеся по нашему дому, и неслась со всех ног, чтобы обнять ее.
С ее ранней и несправедливой смертью, музыка в нашем доме стихла. Отец становился все более замкнутым, а я обрастала все большим количеством нянек и учителей. В конечном итоге, мы с отцом виделись крайне редко, хоть и жили в одном доме. Он посвятил всего себя Государству и Аргарду. Судя по всему, политика для него была надежнее, чем хрупкая человеческая жизнь.
– Лали, дочка, это Гай Яр, – выплывая из собственных мыслей, я замечаю стоящего у окна мужчину.
Его голова гладко выбрита, исключение составляет только косичка на самом затылке. Череп покрыт татуировками геометрических символов, что сразу выдает в нем человека, принадлежащего к граштриям – касте воинов.
– Добро пожаловать в дом Ра, – любезно произношу я, протягивая ему руку.
Гай сомневается, бросая взгляд на моего отца за спиной. Тот, судя по всему, кивает, потому что Гай тут же берет мою руку в свою и подносит к губам. Высших девушек не должен касаться мужчина. Лишь с разрешения отца или мужа. В противном случае, угадайте, что? Правильно – смерть.
Я замечаю, что костяшки пальцев Гая сбиты, и руки так же покрывают причудливые узоры. Мне становится интересно, как далеко тянутся татуировки, но моему взгляду открыта только кожа на запястье и голова. Все остальное его тело затянуто в тугую жесткую ткань формы воина. Спасибо еще, что снял оружие, явно готовился ко встрече. Вместо этого надел пояс с металлическими медалями разной формы, каждая из которых говорила о какой-то его заслуге перед Аргардом.
И тут мне становится интересно. Военный в нашем доме. В форме, но без оружия. Костюм не напялил, что говорит о том, что не рук моих, ни сердца, он не хочет. По крайней мере, пока. Но медали-то все-таки при нем. Что это значит?
С вопросительным взглядом, приправленным самой любезной из моих улыбок, я оборачиваюсь к отцу.
– Ну, – папа тут же начинает суетиться, и я безошибочно угадываю его волнение, – Гай Яр зашел ко мне по важному делу, и мы должны отправиться в ратушу, но мне нужно закончить одно, кхм, дело. Лали, будь добра, развлеки пока нашего гостя, а я закончу, – он идет в сторону параллельную от своего кабинета, но тут же спохватывается, и разворачивается, – да, а я закончу.
Пряча улыбку, я смотрю вслед отцу, прежде чем повернуться к Гаю.
– Что же…
– Что же…
Мы одновременно произносим одно и то же и улыбаемся друг другу.
– Значит,