Он не очень удивился, когда в его следующий приход Тамара предложила посмотреть ролик перед тем, как лечь в постель. Стало ясно, что она крутила его уже много раз. В ту пору о порнографии в СССР знали только понаслышке, и как любой запретный плод она вызывала повышенно острую реакцию. В эту же ночь Тамара предложила поставить у изножья кровати зеркало и посмотреть, «как это выглядит у них самих». Дальше дело пошло легче. В ней загорелась жажда плоти, не связанная с душевной работой, но требующая максимального удовлетворения. Вскоре Голубин познал с ней все, что можно познать с женщиной, а она все наращивала свою ненасытность. Тамаре нравилось делать это в самых неожиданных местах. Она могла остановить лифт между этажами, расстегнуть ему брюки и устроить «маленького француза», могла заставить его заняться с ней любовью, стоя на лестничной площадке, рискуя быть застигнутыми врасплох. Потом наступила пора полного откровения, и она стала говорить с ним нецензурно, цинично называя вещи своими именами. Голубин понял, что в душе ее поселился порок и с ней можно вести себя соответственно.
Однажды ночью, когда она, обессилевшая, лежала в постели, Голубин сел рядом и стал говорить так, как, по его предположению, она хотела бы слышать.
– Между нами редкое дело, киса. Ты такого никогда не испытывала, да и я тоже. Не знаю как ты, а я этой связи рвать не хочу. Точнее, хочу, чтоб ты была всегда. Сама знаешь, в нашей системе не распрыгаешься. Семью нам не создать. Сгорим оба к чертовой маме. Но семья семьей, а любовь любовью, правда? Ты хочешь это продолжать?
– Хочу, Олеженька. Хочу.
Он видел, как Тамару изогнула сладкая истома и внутренне ухмыльнулся. Клиент был явно готов. Можно приступать к инструктажу.
Вскоре Тамара начала обрабатывать Мишина в пользу Олега. Старый чекист Мишин, никогда и в мыслях не допускавший возможности интимной близости с секретаршей, тем не менее охотно с ней любезничал, ненароком бросая взгляд на зрелые формы и млея от ее обворожительного голоса. Тамара же загорелась новой, амбициозной целью. Кончилось ее прозябание, появилась ясная и приятная задача – продвигать наверх своего любовника, этого ненасытного зверя, этого наглого и неотразимого самца, который доставал до печенок. Нет ничего приятнее такой сверхзадачи. В ней забил источник жизни, заработали изобретательность и предприимчивость. Дело пошло.
Голубин в полной мере использовал помощь любовницы. В общении с начальством он превратился в саму любезность и угодливость. От обычного карьериста его отличало лишь то, что каждый свой разговор с руководителем он тщательно продумывал, иногда отбрасывая версию за версией. Неудивительно, что этот улыбчивый и понятливый молодой работник стал все больше и больше завоевывать сердца своих руководителей, чему в полной мере способствовала