Агенты Берии в руководстве гестапо. Валерий Шамбаров

фактор. В раздираемой внутренними смутами соседней Польше в августе 1926 г. произошел переворот – к власти пришел маршал Пилсудский и установил жесткий режим «санации», то есть «оздоровления» государства, в результате чего Польша быстро стала оживать, превращаясь в довольно сильную и милитаризованную страну. И задиристую, строящую внутреннюю и внешнюю политику на принципах откровенного национального шовинизма. Причем во всех спорных международных вопросах поляки неизменно получали поддержку Франции, делавшей на них ставку. А отношение западных держав к Германии по сути оставалось таким же, как при подписании Версальского мира. Высокомерным, грубым и заведомо предвзятым.

      И усиление Польши превращалось в новое демонстративное орудие диктата и запугивания немцев. А Германия была настолько ослаблена в военном отношении, что даже полякам противостоять не смогла бы. Теоретически создавалась угроза, что если державы Антанты сочтут целесообразным, они Германию попросту разделят. Кстати, в тогдашней ситуации «однополярного мира», угроза была реальной – не постеснялись же позже правительства Англии и Франции разделить Чехословакию.

      Поэтому преемник фон Секта на посту военного министра генерал фон Хайе продолжил курс на дальнейшее сотрудничество с Советским Союзом. Кроме совместного авиационного центра в Липецке, в 1926 г. открылся аналогичный центр для танковых войск под названием «Кама», под Казанью. А в местечке Подосинки был создан центр обучения и полигон для химических войск. Впоследствии этот центр переместился в окрестности г. Вольска Саратовской области, где возникла база «Томка». Все немецкие офицеры, обучаемые в этих заведениях, временно увольнялись из рейхсвера и становились «служащими частных предприятий».

      Но справедливости ради стоит отметить, что многочисленные статьи и труды западных псевдоисториков о том, как Советский Союз вооружил врага всего «цивилизованного мира», очень далеки от истины. Потому что большинство проектов военно-технического сотрудничества, рожденных в эйфории начала 1920-х, так и остались на бумаге или зависли на уровне переговоров. Например, для Круппа предлагавшиеся ему условия концессии ленинградских заводов оказались неприемлемыми. Недалеко продвинулись и планы химического предприятия по производству иприта. Переговоры о совместном производстве самолетов «Альбатрос» и подводных лодок кончились ничем. А строительство заводов «Юнкерса» в Филях и Харькове хотя и началось, не было доведено до конца. Там год за годом накапливались взаимные претензии по срокам, финансированию, качеству работ, разразился грандиозный скандал со взяточничеством советских и германских ответственных лиц, и в 1927 г. Россия расторгла договор. Выплатила «Юнкерсу» 3,5 млн. руб., а превратившиеся в «долгострой» недооборудованные заводы взяла под свое управление.

      Проекты выпускать на советских заводах вооружение и военную технику для Германии в обмен на патенты тоже