– Хорошо, доктор Ноэль, – громко ответил Флоризель, а потом обратился к остальным: – Простите меня, господа, но я должен оставить вас в темноте. Час близок.
Доктор Ноэль погасил лампу. Тусклый серый свет, предвестник скорого рассвета, осветил окно, но его было недостаточно, чтобы осветить комнату, и, когда принц встал на ноги, было невозможно различить его лицо или определить природу чувств, которые явно охватили его в тот миг. Он подошел к двери и замер возле нее в напряженной позе, указывающей на то, что он очень внимательно прислушивается.
– Благоволите соблюдать полную тишину, – прошептал он. – И спрячьтесь где-нибудь в тени, там, где потемнее.
Трое офицеров и медик поспешили выполнить его указание, и последующие почти десять минут единственным слышимым звуком в Рочестер-Хаусе была крысиная возня за деревянной обшивкой стен. Наконец раздался громкий скрип дверной петли, прозвучавший на удивление отчетливо в гробовой тишине. А вскоре после этого послышались медленные крадущиеся шаги, приближающиеся к винтовой лестнице. Тот, кто проник в дом, казалось, останавливался и прислушивался после каждого второго шага. И в эти промежутки, представлявшиеся бесконечными, огромное волнение сжимало сердца притаившихся наверху слушателей. Доктор Ноэль, уж насколько был привычен к опасности, пожалуй, испытывал настоящую муку: дыхание вырывалось из его легких со свистом, зубы стучали, суставы громко хрустели, когда он нервно менял позу.
Наконец с наружной стороны на дверь легла рука и раздался негромкий щелчок затвора. Последовала очередная минута тишины, и Брекенбери увидел, как принц весь бесшумно собрался, как будто перед каким-то резким движением. Потом дверь приоткрылась, впустив в комнату еще немного утреннего света, и на пороге показалась фигура стоявшего неподвижно мужчины. Он был высок ростом и сжимал в руке нож. Даже в полутьме было видно, как поблескивают его верхние зубы, ибо рот его был открыт, точно у пса, готовящегося сделать прыжок. Человек явно только что побывал в воде – с его одежды стекали и громко падали на пол капли.
В следующий миг он переступил порог. Мгновенно последовал прыжок, сдавленный вскрик, звуки борьбы, и, прежде чем полковник Джеральдин успел броситься на помощь, принц уже обезоружил и надежно держал пришельца за плечи.
– Доктор Ноэль, – громко произнес он, – зажгите, пожалуйста, лампу.
И, передав пленника в руки Джеральдина и Брекенбери, он пересек комнату и прислонился спиной к камину. Как только зажглась лампа, вся компания смогла увидеть, какими необычайно строгими сделались черты лица принца. Это уже был не Флоризель, беспечный джентльмен, то был принц Богемии, разгневанный и полный непоколебимой решимости. Он величественно поднял голову и обратился к плененному председателю Клуба самоубийц.
– Председатель, – промолвил он, – вы устроили мне последнюю ловушку, но сами угодили в нее. Сейчас настанет