На самом деле я до смерти боялась мужчин и ужасно этого стыдилась. Почему я не могу быть, как все? Ну, знаете, встретить кого-то, влюбиться, выйти замуж.
Я была уверена, что со мной что-то не так, но никому об этом не говорила. Вместо этого я кивала, когда люди заверяли меня, что все впереди и я еще обязательно кого-нибудь встречу. А потом мы меняли тему разговора, и я возвращалась домой в одиночестве и продолжала свое медленное – если выражаться драматично – нисхождение в ничто. А выражаться драматично, когда дело доходит до Дня судьбоносного похмелья, мне просто необходимо.
Я окинула взглядом беспорядок в спальне своей непомерно дорогостоящей съемной квартиры. Старые колготки и белье разбросаны по полу, рядом грязное полотенце, мусорка, переполненная ватными дисками и пустыми бутылками воды. Одна, две, три полупустых кофейных чашки…
Оглядывая всю эту сцену, где-то глубоко внутри я слышала голос:
– Что ты делаешь?
И снова, громче и настойчивее:
– Что ты делаешь?
Так все и происходит в переломные моменты во всех этих книжках, верно? Голос приходит из ниоткуда и говорит протагонисту, что он должен все изменить. Возможно, это глас божий, или голос его мертвой матери, или, не знаю, голос Святочного духа Прошлых лет, но это всегда какой-то голос.
Я, естественно, никогда не верила в подобные штуки. Мне, как и всем, казалось, что это выдумка для придания повествованию мелодраматизма, но оказалось, что это правда. Иногда все настолько хреново, что начинаешь слышать голоса.
Это продолжалось месяцами. Они будили меня посреди ночи, заставляли садиться на кровати с бешено стучащим сердцем и выли:
– Что ты делаешь? Что ты делаешь?
Я старалась игнорировать их до последнего. Возвращалась ко сну, к работе или к выпивке. Но с течением времени стало все сложнее отгонять от себя чувство, что со мной что-то не так. Я не имела понятия, что делать со своей жизнью, и она дала трещину. Мне стало сложнее улыбаться, а слезы, которые обычно не покидали стен моей спальни, теперь выступали на глазах и в пабе, и в офисе, и в гостях у друзей, пока не превратили меня в ту самую подружку невесты, что весь вечер мечется между пьяными танцами под Single Ladies Бейонсе и рыданиями в туалете.
Я всегда боялась стать одной из них. И вот это произошло.
Телефон зазвонил на четвертом часу моего похмелья с «Семейкой Кардашьян». Я еще даже не умывалась.
Звонила моя сестра Шейла.
– Чем занята? – спросила она.
Ее голос звенел свежестью: она шла по улице.
– Ничем, у меня похмелье. А ты?
– Только что из спортзала, иду на бранч.
– Круто.
– Судя по твоему голосу, все совсем плохо.
– Не плохо! Просто похмелье.
– Так иди погуляй, всегда помогает.
– Там дождь, – сказала я.
Это было неправдой, но Шейла не могла об этом знать. Она жила в Нью-Йорке, в своей классной квартире,