Потом каждое 1 сентября я ждала ресторан, но его больше не случалось.
Младшие классы школы почему-то располагались в одном из корпусов другого пионерского лагеря, и на завтрак мы ходили пешком в основное здание школы – 20 минут туда и 20 обратно.
Когда мне было 10 лет, неожиданно родилась Ника, моя младшая сестренка. Мы переехали в двухкомнатную квартиру. Папе пришлось уволиться из института, а маме погрузиться в уход за ребенком.
10 лет я была одним и любимым ребенком. Потом мне предложили мгновенно повзрослеть, так как появился другой маленький ребенок. Отношения в семье стали напряженные. Помню, как в тот период часто плакала одна в своей комнате. Кто в 90-е думал о психологии детей?
Когда мне было 13 лет, мама снова вернулась в активную работу, да так, что мне пришлось еще раз резко повзрослеть. На меня вдруг свалился весь быт: уборка, готовка. Частенько это накладывалось на обязанности сидеть с трехлетней Никой. Однажды родители привезли большой мешок огурцов, и мы вдвоем с малышкой насолили 20 трехлитровых банок.
В школе мы покуривали за углом и иногда пили водку. Если ты не в тусовке, значит, ты синий чулок и заучка. Учеба давалась мне легко, и поэтому, несмотря на постоянные двойки за поведение, мне удалось получить серебряную медаль.
В старших классах мы переехали в свой дом, в общем-то, из-за затеи со стройкой маме и пришлось пропадать днями и ночами на работе. Я помню как сейчас, что однажды в моей маленькой голове сформировался очень важный вопрос: «Мама, работа же нужна для жизни. А у нас жизнь – ради работы!»
Видимо, коуч во мне не заинтересовал родителей.
Однако перенапряжение не прошло просто так. Мама слегла, у нее постоянно было высокое давление и панические атаки. Она боялась оставаться одна дома, и папе приходилось проводить время с ней. Бизнес растворился, и наступило безденежье.
Мы никогда не жили особенно в достатке. Да, у меня был компьютер. Но сапоги на зиму мне покупали один раз в два года. Одни сапоги на два года! Я помню каждую пару до сих пор!
Когда стало совсем плохо, то я начала копить на одежду. Мне давали 15 рублей на булочки в школе, но я умудрялась отложить половину. Очень хотелось быть как другие модные девочки! Иногда я покупала себе журнал «Космополитан», и это был большой праздник. Потом я их хранила, как «Бурду». Траты на одежду и внешность в нашей семье никогда не являлись важными. И, даже будучи очень взрослой, я стеснялась сказать маме, что иду на маникюр.
Я вставала в семь, в темноте питерской полярной ночи шла на остановку, ехала в автобусе в школу, покупала себе одну плоскую булку на обед, в 16:30 приезжала домой, делала уроки, смотрела телевизор и ложилась спать. И так продолжались дни, недели, месяцы.
Естественно, поступить мне нужно было на бесплатное. Я подала документы в модный ФинЭк и в тот же институт,