Как-то заведующий орготделом МГК, бывший первый секретарь райкома Сергей Михайлович Коломин в восторге сказал: «Вы знаете, как нами доволен Виктор Васильевич? Он даже впервые назвал меня по имени и отчеству».
Обычно же Гришин первое время обращался к сотруднику только по фамилии.
Помню, я работал заместителем заведующего орготделом, Виктор Васильевич болел – инфаркт. Готовился пленум горкома партии, и я принимал участие в написании доклада. Как-то утром зашел в лифт вместе с помощником Гришина Новожиловым и по наивности спросил: «Как здоровье Виктора Васильевича?» А он мне так сурово-подозрительно: «А почему вас это должно интересовать? Вы только зам. зав. отделом…» Я стушевался: «Готовлю пленум. Меня это интересует по деловым соображениям», – хотел я неумело выкрутиться. – «Тем более не должно вас это интересовать», – отрезал Новожилов и вышел. Я остался в лифте как оплеванный…
Другой пример. Должен был приехать Янош Кадар. Тогда вообще организовывались пышные встречи, а тут особый случай: у венгерского руководителя с Брежневым были не очень хорошие отношения, поэтому Леонид Ильич позвонил Гришину и попросил, чтобы встреча состоялась как можно масштабнее и торжественнее.
Как отвечающему в горкоме за массовые мероприятия, мне тогда пришлось все это организовывать и докладывать Гришину. Присутствовали и секретари горкома партии, начальники Управления внутренних дел, КГБ. Во время доклада рядом со мной сидел Леонид Иванович Греков, второй секретарь горкома. Я так волновался, что, когда к Гришину повернулся, заехал Грекову локтем в голову.
Кончилось совещание, меня отпустили, а Греков еще задержался в кабинете – что-то там обсуждали. Я потом звоню ему: «Леонид Иванович, извините, пожалуйста, что задел вас. Я так волновался…» А он мне: «Ты один раз, а я каждый день иду к нему с таким чувством». Это не было рисовкой со стороны Грекова. Он человек способный, энергичный, сам – жесткий и властолюбивый.
Вот такой была атмосфера, в которой приходилось работать людям – от инструктора до секретаря горкома. А это было ой-ой-ой какое расстояние! Никакого товарищеского братства, товарищеского общения не было – жесткая дисциплина, строгая иерархия.
Гришина и министры боялись, не только рядовые работники горкома партии! Может быть, это плохо, но, во всяком случае, шло на пользу дела в Москве.
Однако об одной стороне его работы как руководителя я был невысокого мнения. Конечно, чтобы «удержаться в ситуации», в Политбюро – все он делал правильно. Но при нем было (может быть, сознательно, может быть, нет) очень большое количество заседаний, совещаний с длительными, нудными докладами. Причем, если с докладом выступал другой секретарь горкома, Виктор Васильевич выступал с заключением, которое было равно докладу и практически повторяло его содержание.
Как-то собрал нас второй секретарь Греков и заявил, что надо оживлять работу.