– Пойду раздобуду транспорт и грузчиков, – сориентировался Морской, стараясь не отставать от жены по части общей организованности.
– А я уже договорилась, – ослепительно улыбнулась Галочка, кивая на сдружившуюся с ней за поездку Анну Степановну. Бойкая учительница в модных очках была вызвана в Харьков решать вопросы народного просвещения. Вызов пришел непосредственно из горкома, потому Анна Степановна точно знала, что за ней пришлют какой-нибудь вместительный автомобиль. Знать-то знала, но…
– Точнее, я думала, что договорилась, – растерянно продолжила фразу Галочка, наблюдая, как Анна Степановна, вжавшись лицом в грандиозный букет цветов, завороженно бредет к автомобилю грузного седого мужчины, небрежно кивающего паре молодых солдатиков на вагон – вещи, мол, там, в третьем купе, тащите, пока я даму в авто усажу.
Остальные друзья-попутчики из вагона тоже как-то вдруг отстранились, причем один даже увел у Морского из-под носа единственного на вокзал носильщика.
– Глупо как! – ахнула Галочка. – Ведь почти неделю дружили, а тут как чужие совсем…
– Пешком мы со всем нашим добром отсюда точно не выберемся, – не растерялся Морской. – Пойду поищу кого-нибудь на привокзальной площади.
Личных вещей, кстати, у них с Галиной почти и не было. В эвакуацию брали не много, да и то все было распродано в дороге или выменяно уже в УзССР на продукты питания. Но Галочка была бы не Галочка, если б по пути домой не обросла всевозможными «нужными» штуками. Например досками! Едва Харьков освободили, Галочка списалась с любимым дедушкой, чудом пережившим ужасы оккупации, и подробнейшим образом расспросила о нуждах освобожденных харьковчан. Оказалось, в преддверии зимы необходимо запасаться топливом. В результате по пути из Москвы весь поезд с подачи Галочки при каждом удобном случае кидался на разрушенные войной полустанки, собирал дрова и тащил в вагоны разнообразные пригодные для растопки уцелевшие части конструкций. Потом кто-то «добрый» сообразил, что не только о растопке думать надо, а у Галочки проснулся азарт и неожиданная страсть к коммерции. Доски с полустанков оказались ходовым товаром для обмена на нормальных станциях, и к концу пути Морской стал «счастливым» обладателем мешка, набитого непонятной всячиной. Множество собственных деревяшек для растопки это, кстати, не отменило, но Морской обыграл одного из попутчиков в карты и обязал его за это порубить Галочкины доски на небольшие компактные куски. Жаль только, подобранную вдоль путей большую форточку с уцелевшим стеклом Галочка ломать отказалась и поклялась нести лично, уверенная, что дедушке, у которого в подъезде стекла давно повылетали и окна были забиты фанерой, этот подарок обязательно пригодится.
– Куда ехать? – наметанным взглядом определив