«Агрба,
Архангельская,
Булдаков…»
Алексей быстро добежал взглядом до «Г»:
«Газимов,
Германчук,
Глазова
…
Горкин,
Горяев…»
Какой Горкин, какой Горяев? Они же должны быть после Година.
Алексей снова заскользил взглядом по списку:
«Газимов,
Германчук,
Глазова,
Гликман,
…
Горкин,
Горяев…»
Година не было в списке зачисленных.
– Суконников Арнольд Брониславович! – Кто-то громко прочитал из-за спины. – Зачислен! – Алексея похлопали по плечу. – Зачислен, а как же иначе!
Годин развернулся:
– Поздравляю!
Пухловатый паренек, ростом чуть ниже Алексея, поглаживал себя по круглой, светлой голове с жиденькими волосиками и самодовольно улыбался:
– Ну, и я тебя!
– Не с чем…
– Что, не поступил?
– Нет.
На лице паренька появилось покровительственное сочувствие:
– Бывает, старичок! Не расстраивайся, готовься лучше и на следующий год, может быть, поступишь. Если достоин, конечно, такого института…
Алексей кивнул и на ватных ногах отошел от стенда. Что теперь делать? Возвращаться на завод и поступать на следующий год? А если не поступит и на следующий? Позор: Алексей Годин, один из самых успешных в их школьном классе, ранее уже учившийся в вузе, не смог после армии поступить в институт. Не достоин? Теперь всю жизнь быть ему простым работягой. С его-то способностями, в которых не сомневались ни учителя, ни родители, ни он сам, в которых Алексей теперь серьезно засомневался… Значит, не подходит он для изучения керамики, свинца, стали…
Годин задумался: прихватить с собой синюю папку и сбежать. Куда? В Потаповке делать нечего, и там будет не уютнее, чем дома. Рвануть на Север? Зафраховаться там? Он уже один раз сбежал – в армию. Теперь – в какую-нибудь экспедицию?
«А путь и далек, и долог,
И нельзя повернуть назад…
Держись, геолог, крепись, геолог,
Ты ветра и солнца брат!..»
Куда угодно, только подальше от дома! Но что это даст? После передышки – в тайге ли, в горах – все равно нужно будет что-то решать. Что-то серьезно решать. Решать и делать. Нужно быть, состояться кем-то в жизни. Хорошо бы, в той жизни, которая по тебе.
Алексей вспомнил прапорщика-кузнеца из военной части. Видимо, не так далеко засунул в память тот разговор, во время которого его позвали на сверхсрочную. Может быть, и правда, стать кузнецом своей судьбы. Работа с металлом интересная и, как Годин понял, весьма прилично оплачиваемая. Будет Алексей пользоваться таким же уважением, каким пользовался прапорщик-кузнец и в части, и у гражданского населения на