Я поморщилась при упоминании Вал.
– Он жалеет тебя. – Эти слова покатились между нами по земле, а затем взорвались, словно бомба, я закашлялась. – Аналогичным образом тебе следует проявить милосердие.
Я не могла поверить, что Вон просит меня это сделать. Ожидая, что я смогу. Я боялась, что моя внутренняя охрана падет, и я впущу Найта внутрь себя, а он меня использует и бросит, и мне не скрыться от него, потому что он повсюду. Мы росли вместе, наши родители лучшие друзья. Наши семьи связаны, как тугая французская коса – в начале, средине и конце. И если я останусь, то будет то же самое: мы будем ходить вокруг да около. Всегда в одной вселенной, но никогда не на одной планете.
Вон заметил изменения в моем выражении, и хитрая ухмылка пробежала по его лицу. В Аппалачском хорошая программа по творческому письму. Он знает, что это моя страсть, поэтому вбил последний гвоздь в этот гроб.
– Творческие люди всегда не удовлетворены. Жизнью. Любовью. Работой. Тебя как будто пытают, так, маленькая Луна? Грусть имеет кисло-сладкое послевкусие. Держит нас на плаву. – Он зажег сигарету. – Быть творческой натурой – это несчастная работа. Ты беременеешь ей, чтобы родить шедевр. Целый год мазков кисти, просто чтобы кто-то купил картину. Ты можешь быть несчастной где угодно, Луна. Но Найт? Найт может быть счастлив. Прямо. Черт возьми. Здесь.
С одной стороны, я была напугана до смерти. Что если я как «Парень из пузыря»[6]? Он вышел из этого пузыря, просто чтобы коснуться мамы, и умер одно мгновение спустя. Что если я не выживу вне своего пузыря?
Но, с другой стороны, я хочу быть свободной. Хочу принимать решения сама. Даже просто показать Найту, что я не постоянная часть его жизни, как мебель. А еще заткнуть высокомерного Вона Спенсера.
Хотя он прав. Единственный способ заслужить Найта – перерасти нужду в нем.
– Закончи свое жалкое существование. – Выпрямился Вон. На его футболке были дырки, прямо как в его сердце. – Потому что он не сможет.
В ту ночь Найт не пришел повидаться со мной.
Защитить меня.
Уберечь меня.
Луна светила, поглядывая на меня, спрашивая почему?
Я отвернулась, подставляя спину и игнорируя жестокий вопрос.
«Солнце взойдет завтра, – напомнила я себе. – Оно должно».
Глава 3
Сентябрь, месяц спустя
– Сейчас она даже не разговаривает на языке жестов. Чувак, она не разговаривает совсем. Поверь мне. Я пытался. Она странная. Гениальная, но странная, еще не начала учиться, а уже получила высшие баллы по всем предметам. А на стене у нее висит плакат с морским коньком. Я даже передать не могу, насколько безумная атмосфера исходит от нее. Упс, кажется, кто-то у двери. Я пойду. Пока.
Эйприл, моя крутая соседка по комнате, открыла дверь. Когда она увидела, что я вожусь с ключом, то выражение ее лица изменилось.
Изначально