И тут ее понесло «по кочкам»!
Она повторила процедуру «подъем героини» с пола, генерала поднял Петрович и они, взявшись для устойчивости под руку, проследовали к столу. Стол обнажился весь и был этому безумно рад.
– Михалыч как увидел меня глазами, так и обалдел! Я знаю, что все мужики любят глазами, поэтому сгоняй его вначале к окулисту, а потом можешь охмурять! Но Михалыч, наверное, давно не был у окулиста, поэтому глазки подвели малеха, а вот ручки нет! Да, Михалыч? – перевела Алла свою увертку на генерала.
– Да-а-а! Я же давно говорил, что целкий!
– А вот в ножках хлипкий. Да? Рыбка моя?
– Это меня так повело от твоей неописуемой красоты!
– Михалыч! Не-е-е… Неправильно. Тебя поразило обнаженное тело в паутине вуали! Народ! За мной! Надо смыть с моего тела эту паутину! Генерал! Вы распустили свою прислугу! За диваном пылищи! Фу!
– А ты откуда знаешь? – удивился Михалыч и уставился пьяным глазом на Аллу, сморщив лоб и сдвинув рот набок. Он пытался сделать вид, что дивана не было…
– А я батистовым платочком проверила чистоту казармы, пока ты там пугал пространство химической атакой.
– Хозяйственная ты моя! Надо тебя назначить старшей по казарме.
– По твоей?
– А то по чьей же?!
– А можно я буду работать в ней по совместительству.
– А это как?
– А между моими гастролями. Буду совершать неожиданный налет на твою казарму с о-очень далеко идущими и больши-и-и-ми последствиями.
– Главное, чтобы они зашли не дальше моей спальни!
– А у тебя там конец казармы?
– У меня там всему конец.
– А когда мы пойдем смотреть твой конец… казармы?
– А мы его сейчас помоем хорошенько, чтобы чистенький был, и поведем показывать. – Михалыч хихикнул, развернул Аллу прямо у стола на сто восемьдесят градусов и повел прямо в парилку, правда, почему-то дугой, задев при этом за угол. Гостям он помахал призывно рукой над своей головой и сам себе вдогонку. Все шумной ватагой повскакивали с мест и рванули следом. Первые успевшие набили полную парилку и расселись на полки. Жара в парилке стояла приличная, но Алла уже не очень понимала, сколько было градусов, потому что у нее внутри было явно больше. Градусы рвались наружу и звали на