Дед начинает свой рапорт с места в карьер:
8 мая 1945 года, по окончании боев, я решил посетить территорию Цвингера. Увидев руины Цвингера, разрушенного бомбардировкой англо-американской авиации, я заинтересовался судьбой находившихся ранее в нем произведений искусства. В тот же день мне удалось найти бывшего научного руководителя музея скульптуры «Альбертинум» – д-ра Георгу Ранкинг. Я настойчиво просил (последние два слова зачеркнуты) предложил ей сообщить мне все, что ей известно по этому поводу. По ее словам, она знала лишь о местонахождении скульптур «Альбертинума» и была, кроме того, осведомлена о приказе гауляйтера Саксонии Мучмана, в соответствии с которым все экспонаты в случае реальной угрозы обнаружения должны быть взорваны. Я потребовал указать мне местонахождение скульптур, что она и выполнила.
Это было секретное хранилище – тупик, прорытый под Эльбой, вход в который был наглухо замурован…
Первое время действовали по наитию. Командир батальона Перевозчиков злился, зачем у него забирают бойцов. Выделил после долгих переругиваний трепаный саперный взвод, где в строю оставалось пять человек. С ними дед и поехал в направлении юг. Разъяснял задание по дороге, все больше про картины, искусство. Солдаты рвались на Берлин и допытывались, далеко ли до Рейхстага, хотя ни один не знал, что это слово означает. Огонек фонарика ерзал по двухверстке. Бойцы покуривали, пожимали плечами.
Картины были нацистами эвакуированы – куда? Не употребили ли их бегущие фашисты как валюту? А может, переезды и бомбежки нанесли коллекциям сильный урон? В каких они хранились условиях – поди, не в идеальных? У начальника отдела по делам музеев саксонского минкульта, Артура Грефе, Виктор недавно читал: «Со стен и потолка известняковой пещеры постоянно капало, воздух был спертый, температура была лишь немного выше нуля».
Часть картин лежала навалом в сыром подвале без упаковки. Другая в ящиках, но под водой в затопленной штольне. И зачем ее затопили? Может, попросту собралась от дождей вода? Сикстина стояла в деревянном коробе в каменоломне без охраны. Много картин было свалено в старинном замке Кенигштайн в прожаренном солнцем невентилируемом чердачном пространстве. Вдобавок многое было заминировано и от неосторожности обещало взорваться в любой момент. В подвалах Цвингера, которые никто не «прослушал» миноискателем, обнаружились люки с фаустпатронами.
– Когда я брался искать, – рассказывал дед маленькому Виктору, – я даже предположить не мог. С людьми я по себе, по отцу и маме, по опыту войны уже знал, как немцы обращаются. Но с искусством…
В общем, Жалусскому приходилось