карандашом и дал бы фору иному кандидату филологических наук.

      Опускаю подробности того, как мы поднимали с помощью полиспаста (грузоподъёмного устройства, состоящего из нескольких блоков) и с трудом закрепляли в скалистом грунте разборные десятиметровые мачты антенны, как монтировали ветряк (ветровой электрогенератор), служащий для подзарядки аккумуляторных батарей станции, устанавливали и налаживали датчики силы и направления ветра, осадков, солнечного сияния, а также специальное устройство, подававшее в определённое время суток сигнал для начала измерения и передачи данных о метеообстановке. Работы по монтажу и наладке, ко всеобщей радости, были закончены в срок, начались испытания. Наша АРМС уже несколько раз выходила в эфир. После этого Валера связывался по рации с управлением гидрометеослужбы Сахалина и проверял качество приёма-передачи. Неожиданно пришла радиограмма: «В течение двух часов приготовиться к отплытию, всем спуститься на берег». Погода портилась.

      Шлюпки ждали нас в небольшой бухточке, укрытой от ветра и волн скалами. Штормило, мы смогли причалить к кораблю только после нескольких неудачных попыток. Я с сожалением оставлял остров, где, несмотря на тяжёлую работу по двенадцать часов в сутки, чувствовал себя настоящим Робинзоном Крузо, историей которого зачитывался в детстве. Мне нравилось, вдыхая всей грудью солёный воздух и подставляя лицо свежему ветру, наблюдать за величавыми, медлительными морскими львами; крики чаек над головой уже не казались такими тревожными, и даже глупыши стали реже плеваться, поняли, что мы не представляем опасности.

      В порт Корсаков прибыли в конце сентября. Экспедиция заканчивалась. Местный транспортный самолёт доставил нас в Хабаровск. На ближайший рейс в Москву оставался один билет, и первым по жребию вылетать выпало мне.

      Теперь, по прошествии времени, многое стёрлось из памяти, но один смешной случай помню хорошо. Мы со Старшиновым сидели рядом в зале ожидания и от нечего делать играли в карты на большом Лёнином абалаковском рюкзаке. Когда объявили посадку на мой рейс, я попросил Лёню дать мне часть причитающихся за работу денег. Он отсчитал из толстой пачки мою долю, я засунул купюры во внутренний карман и, подхватив свою тяжёлую сумку, в которой, кроме одежды, лежали куски породы с кристаллами кварца и других минералов, подаренных геологами, направился в зону вылета. Не прошёл и трёх шагов, как сзади за куртку меня крепко схватила чья-то рука. Я остановился и повернулся, удивлённый.