– Работа хорошая.
– Я не о том спрашиваю.
– Я люблю путешествовать. Люблю новые знакомства, люблю ездить туда, куда иначе не попал бы; люблю наблюдать за… переменами.
– Переменами?
– Смерть – не только умирание.
– Бред какой-то. Но живешь-то ты и правда в Далуиче – про это ты не наврал?
– Правда. Только дома я бываю редко.
– Значит, свидание по Интернету…
– Ах, да. Понимаешь, серьезные отношения…
– …знать бы еще, что это такое…
– Знакомство с людьми…
– Хочу предупредить: я еще не совсем отошла, только рассталась…
– Ничего.
– И твоя работа меня озадачивает.
– Ну… меня это не смущает, если тебя не смущает.
– Не знаю. Не знаю.
– Ты вроде бы замечательная. Прости, я несу…
– Ты в курсе, сколько свиданий было у меня за месяц?
– Не пойму, куда ты клонишь. Я думал, что лучше говорить правду. М-м… Я все испортил, да?
– Нет. Не испортил. Ты просто сказал правду. Давай еще выпьем. Давай… немного пообщаемся.
В ледяном краю…
…где под снегом бежали трещины…
По льду шел человек – и думал, что он идет не один.
Давным-давно, еще мальчиком, он бродил по этой самой гряде, но в те дни она выглядела по-другому – меньше камней, больше сугробов. На нем тогда были шерстяные перчатки, ткань примерзала к рукам, кровь пропитывала нитки и тоже замерзала. Однажды он провел группу исследователей по Сноргисфорду – самому опасному глетчеру в мире, по их словам, – однако глетчер растаял, теперь на его месте не пойми что; да и вообще, ледники опасны лишь для идиота-покорителя, если же их не трогать, они не опасны; если их не трогать, все хорошо, не страшно, все так…
– Знаешь, – сообщил человек белизне, – я не ожидал, что будет так просто.
Небо, снег, лед, камень; ответа не было. Не было и горизонта. Не было конца белизне, внутри которой брел человек. Ни солнца, ни севера, ни магнита, способного указать дорогу домой. Человек ощущал тяжесть сумки за спиной и не понимал, зачем он взял столько вещей. Он отшвырнул сумку и вновь почувствовал себя молодым, легким на подъем; испытал соблазн побежать, переборол его, задумался – почему? Старик, мысленно сказал себе человек, ты стал стариком в дорогих ботинках. Поживи немного, удиви себя. Но не удивил, а побрел дальше сквозь белизну.
Глава 8
Среди ночи засветился телефон, и вестник Смерти тут же открыл глаза. Телефон с отключенным звонком вибрировал на прикроватной тумбочке. В постели заворочалась женщина по имени Эмми («Это как Эмма, только лучше!» – гласила ее анкета на сайте), натянула подушку на голову: верный знак, что Эмми разбудили; теперь она лишь притворялась спящей и своей позой словно упрекала Чарли за телефонный звонок в три утра. Чарли помедлил, разрываясь между гудящим телефоном и эбеновой кожей Эмми под светлой простыней. Эмми дышала так тихо, что на какой-то миг вестник принял ее за мертвую – и отругал себя за глупость. Он отдернул руку от соблазнительного изгиба ее