Маленький Джонс ни звука не проронил, когда Мэйтланд наклонился и поднял его. Мужчина начал что-то шептать. Его голос становился то выше, то ниже, пока он резко не остановился, чтобы вырвать каштановый волосок с головы малыша. Как только он положил волос на матрас по центру кроватки, тот пустил ростки. В течение нескольких секунд появилась макушка с тысячами коричневых волосков. Но это было ещё не всё. Вскоре в кроватке появилась голова ребёнка. Сначала на ней ничего не было, но очень скоро стали проявляться черты лица Джонса. Его глаза. Его рот. Его губы. Мэйтланд крепко держал настоящего Джонса, пока его копия продолжала расти. Дальше появилась шея, выросли плечи и руки, а следом и тело с ногами, пока новейшая полная копия Джонса в голубых ползунках не оказалась в кроватке. Мэйтланд удовлетворённо кивнул и унёс настоящего Джонса с собой.
Он крадучись спустился по ступенькам в коридор. Прокрался мимо комнаты, за закрытой дверью которой были слышны голоса и смех.
На комоде лежала стопка открытых писем. На крючках висели пальто.
Мэйтланд тихонько открыл входную дверь, прикрыл её за собой и побежал по подъездной дорожке, пока не оказался на безлюдной улице, освещённой оранжевым светом фонарей. Джонс слышал, как вокруг свистел ветер, как тяжело дышал Мэйтланд и как револьвер что-то бубнил.
Мэйтланд свернул на одну улицу… затем на другую… и потом ещё на одну.
Он прошёл мимо ряда магазинов, над одним из которых была вывеска «Зеленщик Джонс».
– Джонс, – произнёс Мэйтланд. – Это твоё новое имя, мальчик мой.
А потом воспоминание истаяло, и всё покрылось мраком.
Когда Джонс открыл глаза, он всё ещё был в саду, а во рту стоял едкий привкус плода с куста памяти. Его кулаки были так стиснуты, что в лунном свете они казались маленькими камешками. Всё, что рассказывал ему Мэйтланд о том, как нашёл его, оказалось ложью. И вина, которую испытывал Джонс из-за нежелания подчиниться своему Мастеру и продолжить работу Опустошителя, кристаллизовалась в нечто иное. Это был гнев.
Несколько секунд спустя он бежал к дому, а стук собственного сердца звенел в его ушах.
Револьвер похрапывал, когда Джонс открыл деревянный ящик и ударил его о пол кабинета Мэйтланда.
– Какого чёр…
– Вы с Мэйтландом всё это время лгали.
– О чём ты г…
– Вы не на ступеньках церкви меня нашли.
– Да что с тобой такое, мальчик мой? О чём ты говоришь? Тебе это приснилось?
Джонс сел на корточки рядом с револьвером.
– Нет. Я вспомнил. Я всё это время выращивал куст памяти. Я сегодня ночью обнаружил на нём плод, и когда я его съел, я увидел правду яснее чем божий день. Вы с Мэйтландом украли меня у моих родителей. У моей мамы были чёрные волосы и зелёные глаза, а папа был красивым блондином. И вы отобрали меня у них, прямиком из моей кроватки со звёздами и полумесяцем над ней.
И впервые в жизни револьвер