Эти надсмотрщики были первыми людьми, которых она увидела за все время, проведенное на фабрике. Дети, лишенные прав, – людьми не считались.
– Номер тридцать пять-ноль шесть-двадцать два! – выкрикнул один из них. – Ты пойдешь с нами.
– Меня зовут Сяомин, – она посмотрела на них так, что на долю секунды они застыли, скорее от неожиданности.
А секунду спустя выкрутили ей руки до хруста и повели по проходу мимо других, которые уже не отводили взгляды, а отворачивались. А еще через секунду вернулись к своим делам, и человеческая гусеница поползла дальше, как ни в чем не бывало. До отбоя было еще очень далеко.
Но ни дети, ни надсмотрщики не знали, что у той, кого увели прочь, был еще один секрет. Две тягучие капельки, которые она нашла в мусоре на полу во время одной из смен рядом с лягушачьей фермой. Несколько недель назад.
Тогда она в первый момент подумала, что это бесполезные кусочки пластмассы или полимерного геля, который служил и клеем, и оберточным материалом для продукции. Но стоило девочке поднести эти «капли» к глазам, чтобы рассмотреть получше, как те начали менять форму, растягиваться, будто сами тянулись к ее лицу. И когда они оказались совсем близко, то сами нашли ее глаза, подстроились под их форму… и приклеились к ним! Без боли, без жжения и ощущения инородного тела. И Сяомин тогда почувствовала, как в мозг поступает информация по узкому каналу, по крупицам, непонятная ей, непостижимая. От которой не было пользы в этой темнице. А еще она поняла, что может отправлять куда-то свою… То, что видит, слышит и чувствует. Но куда? Она не знала.
Кто-то потерял эти штуки. Кто-то из чужих, взрослых. Ей они явно не предназначались. Так же легко, как надела, она их тогда сняла. Но с тех пор это и было ее главным секретом, а вовсе не незакрашенное пятно в окошке. С тех пор она надевала их несколько раз, когда хотела увидеть что-то новое. Но ничего не увидела. И забросила эти попытки.
Она прятала их в разных местах. А потом захотела не просто спрятать в надежном месте, где их никто никогда не найдет – не было такого места! – а уничтожить, измельчить и растворить, бросив в чан с кислой средой или шнек мясорубки. Но не успела. А теперь было поздно. Ведь как раз сейчас они были на ней. Как она обещала себе – в последний раз.
И сейчас, когда ее тащили к неизвестности, эти две капельки, которые могли превратиться в покрывающие глаза тонкие пленки, девочке никак не помогли помочь.
Часть 1
Красный сентябрь
«Восстание – это одновременно и самое неотъемлемое право, и самая святая обязанность», – говорил масон и глобалист маркиз (!) де Лафайет. А теперь давайте посмотрим, как протекают эти восстания, выгодные мировой закулисе, и к чему они приводят. Итак…
…Гарнизон Бастилии состоял из 82 солдат-инвалидов и 32 швейцарцев при тринадцати пушках.