– Заберите меня отсюда, – взмолилась Кари. Череп грозил расколоться. Перед глазами троилось, не меньше – как если бы мир разбился на стеклянные призмы. Накатила очередная волна тошноты, три волны, захлестывали, сталкивались. Кажется, она закричала, а может, нет. Больше она не чувствовала свое тело, она слишком велика, искусственные, твердокаменные распорки смели ее плоть и кости. Подцепила заразу от Шпата, в помрачении подумалось ей.
Мирен с Эладорой ее подняли, понесли в гору – это кратчайший путь до университета, но с каждым шагом боль нестерпимо росла. Бой трех кувалд вминался ей в голову, снова и снова.
– Вниз, вниз, – просипела она. Неясно, слышно ли им, неизвестно, сохранился ли язык, чтоб ей разговаривать. Она ослепла, но почувствовала, как солнце меняет положение на лице, и догадалась – ее поняли. Если б могла, она возблагодарила бы богов.
Они враскачку поковыляли вниз по склону, по спускам улочек и каскадам лестниц, к прибрежью Блестки. Видения схлестывались и сражались друг с другом в сознании Кари, но с каждым шагом их давление спадало, пока неожиданно они не исчезли все сразу, и тогда все разом стихло.
Мирен почувствовал ее облегчение и отпустил Кари. Эладора пошатнулась от добавочной тяжести, и Мирен втолкнул их в переулок.
Он держал высвободившиеся руки неподалеку от ножа и провожал взглядом горстку людей из толпы, которые увязались следом, пока они наспех спускались. Вероятно, некоторые заметили не только то, как пьяной студентке поплохело под сенью святейших городских храмов.
Кари сплюнула, избавляясь от рвотных привкусов. Сердце неслось во всю прыть, она до изнеможения устала, но другого вреда, кроме головной боли, это, вернее, эти – видения – вроде не причинили. Тем не менее она лежала на обочине и чувствовала себя разбитой вазой. Ее куски снова склеили, но не было уверенности, что они опять не развалятся.
Эладора строчила в записной книжке.
– Ровно… полдень.
– Я разговаривала?
– В некотором роде. В основном несла чушь. Я все записала.
– Дай посмотреть.
Эладора отдернула блокнот.
– Сначала пусть посмотрит профессор Онгент.
Сейчас нету сил спорить.
– Замечательно.
– Ты что-нибудь видела? – Перо Эладоры дрожало.
– Целый хор картин… в основном про церковь. Почему я вижу церкви?
– Боги зовут скиталицу домой, – предположил Мирен. Первый раз он заговорил при Кари. Голос у него писклявее, чем она ждала, моложе и со смешинкой.
– Сомнительно как-то. – Кари подняла глаза на Священный холм. Лучи солнца ослепительно отражались от белого мрамора трех великих соборов, закружилась голова. Невыносимо представить обратный путь в университет той же дорогой.
Мирен помог ей привстать. Она привалилась к нему и позволила довести себя до кафе на углу.