В качестве корреспондента объездил весь мир, кроме Занзибара. Одновременно еще до нынешней демократической катавасии сочинил и издал десятка два замечательных книг, да полдюжины замечательных пьес, да не меньше замечательных киносценариев. Вы, читатель, все их, конечно, помните: «Человек с Пятой авеню», «Человек перед выстрелом», «Человек после выстрела» и т. п. В самом деле, как можно забыть, допустим, замечательный роман «Пролог» хотя бы по той причине, что Н.Г. Чернышевский свой роман под таким же заглавием закончить и опубликовать не смог, Генрих же Авиэзерович опубликовал, и мы ночами стояли в очередях за его романом. А пьесы «Агент 00», «Весна в Лиссабоне», «Осень в Вашингтоне», «Зима в в Буэнос-Айресе», – забыть ли, с какой страстью там обличался «американизм»!
И вот уже он не только член Союза писателей, но и секретарь его правления, председатель Советского и вице-президент Всемирного комитетов защиты мира да еще и главный редактор журнала «Театр», который в надлежащий срок он передаст в надежные руки Михаила Швыдкого, матерого культуртрегера и защитника матерщины. Позже был председателем какой-то не то Федерации, не то Ассамблеи мира и согласия, главным редактором таинственного журнала «Passport to the New Wolrd», членом Правления загадочной Внешнеполитической Ассоциации и, конечно же, еще был и нардепом СССР. Словом, этим ассоциациям, федерациям, как и публикациям, нет числа в бурной жизни титана Боровика…
Как из рога изобилия сыпались на Боровика дары советской власти: две Государственные премии (1977 и 1986 гг.), премии им. А. Толстого, им. Воровского, кажется, еще и Циолковского. Даже болгары выдали ему свою Государственную премию. За что? Не знаю. А какие ордена! Трудового Красного Знамени, Октябрьской Революции, Дружбы народов… Как у Горбачева. Не получил, разве что, лишь орден Подвязки да титул барона.
Как же человек всего этого достиг? Главным образом, конечно, благодаря таланту беспощадного разоблачителя американского империализма. Похлеще Познера лютовал! Но не только в этом дело. Ему помогали широко шагать, обильно загребать и такие, например, штучки. Идет большое собрание московских писателей. Звучат вдохновенные речи: «Перестройка!»… «Ускорение!»… «Новое мышление!»… Берет слово Генрих Аверьянович: «Да, да, всем нам надо перестраиваться, надо мыслить по-новому. Но, к счастью, есть среди нас человек, которому не надо перестраиваться, он давно перестроился, он всю жизнь думает и пишет по-новому. И нам остается только брать с него пример…»
Все замерли: о ком это он? А Боровик со счастливой улыбкой обращается в сторону председателя Союза писателей Г.М. Маркова и радостно восклицает: «Этот человек – наш дорогой Георгий Мокеевич, живой классик, дважды Герой и член ЦК!..»
А взять его выступление на ХIХ партконференции. Сколько в ней было хвалы руководству партии и страны, прежде всего в лице Горбачева! Наша родина, говорил Боровик, подобна самолету, который так долго сидел в