– Мы вас на ноги быстро поставим! – усмехнулась медовая врач, подразумевая то, что играть в бедного больного Бореньке никто тут не позволит. – Движение – жизнь! – заключила она, выпроваживая его из кабинета, а себя домой.
– Движение! Жизнь! – соглашался придавливаемый дрёмой Александр Александрович, воображая, как он после операции будет резво носиться по ступенькам театрального училища.
Возможно, на радостях он даже наградит щелбаном неприлично гладкий для его возраста лоб зазнайки Коромыслова. И тут же убежит! Перепрыгивая через три, а, может, и через пять ступенек разом.
****
Прытко вечерело. Будто миска с темнотой опрокинулась на город. Мгла капала с крыш домов, стекая по обшарпанным стенам в огромную бетонную лужу. Ангелина Ароновна, задумчиво размахивая опустошенными сумками, шла по направлению к красной буковке «М». Гляделось отчего-то только себе под ноги: наверное, за день глаза слишком устали от испачканных эмоциями лиц, посему невыразительный асфальт составлял приятную отдушину. А, может, сыграло роль то, что за последние три дня эта дорога от салатового ЦеКа из хорошо знакомой превратилась в невыносимо узнаваемую. Тут мало того, что с закрытыми очами можно добраться, здесь в принципе, ежели не пускаться в самолукавство, ни ноги бы не шли, ни глаза б не смотрели.
Митрофан Митрофанович с датой операции определяться не спешил. Скорее всего, рассчитывал спихнуть не такого уж и важного театрального деятеля, каким ему виделся Александр Александрович, на дебютанта от хирургии Илью Ильича. Мол, надо же с чего-то начинать. Ангелина Ароновна, как и подобает людям, которые во всяких шумных компаниях незамедлительно впадают в немногословие, целиком отдаваясь наблюдениям, подобные обстоятельства прочитывала на раз-два. Посему, дабы не гулять вокруг да около, улучшив момент, произвела точный выстрел в холёное лицо:
– Сколько?
– С нашим прейскурантом, – Митрофан Митрофанович шумно сглотнул неловкость, – Вы можете ознакомиться на сайте Центра Кардиологии. Или, – врач посмотрел на уставшее немолодое лицо, – Попросите распечатку на первом этаже в Бюро пропусков.
– Сколько будет стоить операция в вашем исполнении? – без тени смущения пояснила Штерн.
Застланные голубыми линзами глаза сощурились. Объятая белым ситцем рука потянулась к склеенным листочкам. Благообразные пальчики, сверкнув прозрачным лаком, обхватили золотистую ручку. Тонкое как лезвие перо скорее голубым, чем синим, скрупулёзно вывело ровно шесть цифр. Сама сумма являлась не совсем ровной, но рождена она была ровно шестью знаками.
Ангелина ясно видела то число, будто сие и не отрешённый асфальт под ногами простирался, а сенсорный экран, по которому без конца демонстрировались лоскуты прошлого. Она даже опять кивнула, словно её седая голова не под мрачным небом, а пред холёным лицом, не скрывающим вопросительности.
– Договорились, –