– Арайя, такой чудесный вечер, а ты тоскуешь! Как же так, драгоценное мое солнышко? Так Добрую Ночь не встречают, и уж тем более – не провожают! – Ши-дани, чуть пошатываясь, будто молодое вино успело ударить ей в голову, ловко подцепила меня под локоток и подняла с гальки, деловито отряхнула подол моего платья от налипших на него мелких камушков и потянула за собой, игнорируя причитания брошенного кавалера. – Идем со мной.
– Куда? – заупрямилась я, на ходу дожевывая приторно-сладкий медовый пряник, купленный на лишнюю медяшку, завалявшуюся в простом кожаном кошельке, из которого торчали две можжевеловые веточки и обугленный веревочный хвостик – все, что осталось от последнего колдовского обряда на краю поля. Зато земля там наконец-то просохла, а лишняя влага ушла глубоко-глубоко вниз, туда, где течет подземный ключ, пробивающийся из-под земли в одном из омутов Ленивки. Теперь есть надежда, что пшеничные ростки все же поднимутся и созреют должным образом, и грядущая зима не принесет в Дол Реарт помимо стужи и метелей еще и голод.
– В хоровод же, милая, – летница улыбнулась шире, блеснув белыми зубами в ярком желтом свете смолистого факела. – Всем незамужним девицам через него пройти надо, вдруг судьбу свою изловишь.
– Лишь бы не она меня изловила, – недовольно вздохнула я, но упираться все ж не стала, позволяя увлечь себя в хохочущую, приплясывающую от нетерпения стайку девиц, собирающуюся у берега реки.
Хоровод – это танец, который обязательно танцуют во время каждого из четырех главных праздников, и каждому сезону присуща своя простая и одновременно причудливая манера. Весной во время Бельтайна хоровод движется быстрым, извилистым «ручейком», стараясь затянуть в «поток» как можно больше народу прежде, чем «ручей» обогнет всю праздничную поляну или площадь, символизируя талую весеннюю воду, которая уносит просевший, ноздреватый снег и питает землю. Летом, в Лугнасад, хоровод ведется непрерывным кругом, и танцуют его лишь незамужние девушки – это напоминание о жарком солнце, летней поре, с которой начинается сбор первого урожая, а еще время, когда заневестившиеся девушки могут показать себя перед возможным суженым. Осенью, перед Самайном, танец ведут женщины, уже успевшие стать матерями, и мужчины-отцы, и это два потока, которые пересекаются и смешиваются, становясь единым целым. А в разгаре зимы, накануне священного Имболка, когда за окном воет вьюга, а кусачий мороз заставляет деревья трещать от холода, хоровод становится не общим, а семейным, родовым танцем, в который встают те, кто связан кровными узами. Именно в Имболк юноши и девушки чаще всего объявляют о своей помолвке – и в случае, если родители относятся к браку благосклонно, девушка встает в хоровод, который танцует семья ее будущего мужа.
– Улыбнись, солнечная моя девочка, – тихо шепнула мне Айви, подводя поближе к будущему хороводу. Окинула меня шальным, чуточку пьяным взглядом, и вдруг ловко поменяла наши веночки местами, звонко расхохотавшись, будто услышала