Потому не обманете, добрый доктор Нещерет!
– Мы с вами вместе проведем Любашу до самого дома, – пообещал Андрей великодушно, добавив зачем-то: – Я все-таки с пистолетом. Только, раз уж я вас нашел, Саввич, выйдем на пару слов.
– Страшный секрет? – Врач с притворной суровостью сдвинул брови.
– Не знаю, страшный ли. Но дамам точно не интересный. Потом поужинаем – и айда. Чем-то накормите, Стефановна?
– Найду, – буркнула библиотекарша. – Вы давайте сплетничайте. Мы вот с Любой тоже без мужских ушей поговорим. Нам есть о чем, правда, дочка?
Девушка кивнула. Война сделала ее сиротой, потому к Полине Стефановне она тянулась как к матери.
Та была не против. Потому что у нее тоже никого не осталось…
2
Мужчины вышли на крыльцо. Андрей прихватил армейский планшет, где, кроме необходимых в данный момент бумаг, держал еще и папиросы. Пока доктор хлопал себя по карманам, ища свои, вытащил коробку «Казбека», широким жестом протянул:
– Травитесь, Саввич.
– А я не курил до войны, – сказал доктор, деликатно беря папиросу двумя пальцами. – Поверить трудно, что дожил почти до шестидесяти – и никогда не оскоромился. Само как-то закурилось, знаете.
– Вам сколько? – Левченко поднес спичку.
– Будет шестьдесят один.
– Хорошо выглядите.
– Ой, товарищ старший лейтенант, обойдусь без лишних комплиментов. Я не благородная девица – раз. Прекрасно понимаю, как сохраняются люди и организмы в войну – два. Еще с гражданской помню.
– Были на фронте? У кого?
– Не попал. Но военное положение касается всех. Война, молодой человек, не проходит мимо вас, даже когда вы захотели пересидеть тяжелые времена в подземном бункере. Собственно, раз вы полезли в этот бункер прятаться от бомб, значит, вооруженный конфликт вас уже коснулся.
Левченко сбил пепел себе под ноги. Нещерет, оглядевшись, нашел рядом слегка изогнутый черепок. Аккуратно постучал по нему краешком папиросы, которую сжимал средним и указательным пальцами правой руки, будто зажал ножницами.
– Если бы мы все время только портили легкие никотином, Андрюшенька, меня бы как врача все устраивало. Хуже, если человек без руки, ноги, а голову другую вообще не пришьешь. И хватит об этом, я вас слушаю.
Говоря так, Антон Саввич топтался, отодвинувшись немного в сторону. Это тоже была манера, к которой Андрей уже привык. От стояния на одном месте у него быстро немели ноги, так что таким способом доктор боролся с досадным явлением.
Левченко снова сбил пепел.
– Вы бы оставили эту