Мы шли долго. Агата терпеливо ждала, когда я доковыляю, а я отсчитывал повороты, запоминая путь.
– Стой, – остановила она меня за плечо, – пошли, – потянула за собой. – Кирилл, стой, – снова останавливает меня, – повернись на девяносто градусов и садись.
Я доверился девушке и оказался на мягком стуле. Агата сняла мешок с головы, солнце ударило мне в лицо, я прищурился. Тогда Агата закрыла собой свет, и я увидел ее силуэт в пылающем золотом ореоле. Она улыбнулась мне и тихо сказала:
– Будь с ним мягче.
Ее красота настолько необычна и ослепительна, что я теряю на время контроль над собой. Она поклонилась Константину. Он встал из-за стола, поднял два сомкнутых пальца, указательный и средний, кверху, как бы благословляя девушку. Агата показала вежливую улыбку и быстро удалилась. Я жадно цепляюсь за нее взглядом, смотря ей вслед. Дверь закрывается за ее спиной, и я ощущаю на душе легкое чувство одиночества.
– Итак, – привлек мое внимание Константин, – о чем ты хотел поговорить?
Он уже сидел и с умудренными складками на лбу смотрел то на бумаги, разложенные на столе, то на меня.
– Ха, – усмехнулся я, – а вы думаете, не о чем? Конечно, не вы сидите взаперти в ожидании непонятно чего и не едите эту байду, которую даже жрать невозможно.
– Ну… – важно начал он, – допустим, эту байду, как ты ее назвал, едим мы все, правда, с определенным интервалом, – он сделал паузу, потирая усы и обдумывая ответ, и затем продолжил: – Понимаешь, Кирилл, – постучал он кончиками пальцев по столу, – такие интересные факторы повлияли на твое положение. Ты воспитанник Морозовых – это первый, но не главный. Ты знаешь об одаренных и об Ордене, и поэтому мы тебя не можем так просто…
– Устранить?
– Ну что ты, мальчик мой, – проявил он ошеломленный вид, – это очень грубо звучит, в наших представлениях это нечто иное. Одним словом, нам необходимо оценить твои способности…
– Какие? – усмехнулся я. – У меня их нет.
– У каждого есть способности. Я сейчас говорю не о сверхъестественном даре, а про твое видение мира и потенциал, а этим наделен каждый человек, только в разной степени.
Он загадочно смотрит на меня. Моя прежняя решительность, с которой я шел на встречу, переходит в непонимание.
– Это же не все?
– Нет, не все, мой мальчик, – злорадно улыбнулся он, – главный фактор, который взорвал наши амбиции, – твоя книга. Я понимаю, что можно ненавидеть человека, который тебе перешел дорогу, обидел тебя, насолил… в общем, сделал пакость. Но как можно ненавидеть то, о чем ты совершенно не знаешь. Уверяю тебя, и Анастасия не знала, что такое Орден, но ненависть к нему в тебе породила.
– Орден