…В Ждановском райкоме КПСС также была проведена беседа первого секретаря РК т. Дикарева П. Е. со всеми коммунистами театра.
В настоящее время МГК КПСС и Главное управление культуры исполкома Моссовета продолжают вести в коллективе театра работу, направленную на создание в нем нормальной творческой обстановки.
Министерство культуры СССР (т. Демичев) и МГК КПСС (т. Роганов), докладывая ЦК КПСС о поведении главного режиссера Театра драмы и комедии в связи с подготовкой спектакля «Владимир Высоцкий» и принятых мерах, сообщили, что они не считают возможным разрешить выпуск спектакля по данной литературной композиции, так как она по своей сути антиобщественна.
Министерству культуры СССР и Отделу культуры ЦК КПСС поручено сообщить авторам о результатах рассмотрения их писем.
В статусе вечера памяти спектакль был сыгран в театре дважды – 25 июля 1981 года и в день рождения Высоцкого, 25 января 1982 года (благодаря личному вмешательству Ю. Андропова), все для того же круга близких людей, собиравшихся на представление, как на свидание с дорогим человеком.
Из воспоминаний члена худсовета театра Н. Эйдельмана: «Я припоминаю неслыханно жаркий день, один из самых жарких дней – 25 июля 1981 года. Год смерти Высоцкого. В этот день я попал на «Таганку», на представление спектакля памяти Высоцкого.
Неслыханно жаркий день. Станция “Таганская” закрыта. Мрачный голос объявляет в динамик, что «высадка на станции “Таганская” производится с “Таганской-радиальной”» – то есть далеко. Толпы идут, не понимая, в чем дело. Таганская площадь оцеплена гигантскими шеренгами милиции. Честь – конвой и караул – юбиляру. Четыре или пять этапов контроля для тех, кто идет. Потому что, оказывается, огромное мастерство в подделывании и в создании нужных копий билетных было проявлено в эти дни.
Я долго стоял, наблюдал примерно сходную картину: идет группа ребят – рабочих, студентов… Сначала ребята обходят цепь, ищут слабое звено – прорваться нельзя ли? Быстро понимая, опытным глазом окинув, что сегодня не прорвешься. Ничего. Они, собственно, даже на это не рассчитывали, тут же на площади кто-то достает магнитофон и начинает греметь музыка. И в какой-то момент, ближе к семи часам, площадь представляла собой такой ряд «клумб». Центр, обставленный людьми, вокруг него магнитофоны, исполняющие везде разные мелодии Высоцкого. Мне было неловко. Все-таки, конечно, я не мог не воспользоваться имевшимся у меня билетом. Но когда мы в одиннадцать часов вышли – картина была та же. Стемнело, но было видно: площадь по-прежнему оцеплена. По-прежнему эти десятки, уже сотни клумб. По-прежнему неслось… Причем мне показалось, что некоторые из них так и стояли с семи часов, не меняясь.
А