– Тут ты прав, – сказал Уотсон, поудобнее устраиваясь на стуле. – Звучит и в самом деле глупо. Даже если допустить, что ты действительно просто проезжал мимо…
– Видите ли, сэр, если честно, то у меня были причины. – Обхватив кружку обеими руками, Уотсон откинулся на кресле и приготовился слушать с таким видом, словно думал: сейчас начнет заливать. Но Ребус не видел смысла врать. – Мне нравится Грегор Джек, – сказал он. – Я хочу сказать, он мне нравится как член парламента. Он, по-моему, всегда был чертовски хорошим членом парламента. Поэтому мне кажется… видите ли, я подумал, что уж больно неудачное для него время было выбрано с этим рейдом – как раз, когда он был там… – «Неудачное время»? Неужели он и в самом деле верил, что все так просто? – И вот когда я и в самом деле случайно проезжал мимо… я ездил в гости к сержанту Холмсу, а он теперь живет как раз в избирательном округе Джека… я решил, что неплохо бы взглянуть на его дом. Там была целая толпа репортеров. Не могу точно сказать, почему я остановился, но когда остановился, то увидел, что машина Джека стоит на подъездной дорожке у всех на виду. Я решил, что это рискованно. Ну, в смысле, нехорошо, если фотографии машины попадут в газеты. Тогда все будут ее узнавать, запомнят регистрационный номер. Меры безопасности никогда не бывают излишними, ведь верно? Потому я зашел и посоветовал ему переставить машину в гараж.
Ребус замолчал. Ему ведь больше нечего было сказать? Вроде для отмазки достаточно. Уотсон смотрел на него с задумчивым видом. Прежде чем заговорить, он отхлебнул еще глоток кофе.
– Не только тебе так кажется, Джон. Я сам чувствую себя виноватым из-за операции «Косарь». Не то чтобы мне было за что себя винить… но все равно… А теперь пресса зубами вцепилась в эту историю, и они не отцепятся, пока не заставят беднягу уйти в отставку.
Ребус сомневался в этом. Джек не был похож на человека, который готов или хочет уйти в отставку.
– Если бы Джеку можно было помочь… – Уотсон снова замолчал, попытался перехватить взгляд Ребуса. Взгляд предупреждал подчиненного, что это все неофициально, без всяких протоколов, но вопрос уже обсуждался на уровне куда более высоком, чем уровень Ребуса. Может быть, более высоком, чем уровень Уотсона. Уж не получил ли старший суперинтендант по мозгам за излишнее рвение? – Если в наших силах ему помочь, – продолжал он, – я хотел бы оказать ему помощь. Ты понимаешь, Джон?
– Думаю, что понимаю, сэр. – Сэр Хью Ферри имел влиятельных друзей. Интересно, насколько влиятельных…
– Тогда договорились.
– Еще одно, сэр. Кто навел вас на бордель?
Ребус не успел закрыть рот, как Уотсон замотал головой:
– Этого я тебе не могу сказать, Джон. Я знаю, что у тебя на уме. Ты думаешь, не подставил ли кто Джека. Ну если и подставил, это не имеет ни малейшего отношения к моему информатору. Это я тебе могу гарантировать. Даже если Джека кто-то подставил, то вопрос стоит таким образом: почему он там оказался, а не почему там оказались мы.
– Но журналисты заранее знали об операции