В реальной жизни судьба звериных воспитанников трагична. В отрыве от дикой природы они очень быстро умирают, хотя по понятным причинам сравнить здесь не с чем: данных о том, сколько они могут прожить в лесу в диком состоянии, нет. Кроме того, по возвращении к людям их практически не удается адаптировать к нормальной, общепринятой для всех нас жизни. Дети, растущие в полной изоляции, хоть и отличаются обостренным развитием некоторых чувств, но в целом и умственно, и поведенчески (на взгляд людей) ущербны. Во всем их поведении виден зверь. Чувства дикаря хранят его: он видит опасность во тьме, слышит ее вдали. Он думает только о том, как выжить; он не отвлекается на посторонние размышления – он чувственный зверь, а не мыслящий человек.
Как правило, судьба современных «маугли» одинакова, их помещают в психиатрическую больницу, где они остаются до конца своей недолгой жизни. Увы, человеческий ребенок, «воспитанный» зверем, никогда не может стать полноценным членом человеческого общества.
Сказки и легенды, которыми мы живем, которые являются частью нашего представления о действительности, не всегда этой действительности отвечают. Ромул и Рем – основатели Рима, Маугли Киплинга, если и имеют под собой реальную основу, то только в том, что животные и даже дикие хищные животные способны помочь беспомощным человеческим младенцам выжить, но не более. Дети-волки перенимают привычки своих приемных родителей, и даже будучи возвращены к людям, никогда не становятся полноправными членами человеческих обществ и, что действительно странно, никогда долго не живут.
Мы не может отказать таким существам в праве называться людьми, но мы относимся к ним как к слаборазвитым, как к больным разумом членам человеческого сообщества. Наше отношение к ним продиктовано милосердием и, в конечном итоге – нашим собственным благополучием.
В то же время известны ситуации, когда человеческие дети, слепоглухонемые от рождения, (т. е. лишенные всякого чувственного контакта с внешней средой) без помощи извне вели поистине животный образ жизни, но стоило такому контакту в детстве состояться, как минимальные усилия обучения, словно падая на плодотворную внутри таких детей почву, приносили немалые плоды в обретении ими навыков человеческого поведения.
Мы не зря приводим столь подробные примеры, что из них следует горькое и неприемлемое для многих из нас обстоятельство, что человеком не рождаются, но становятся; что существо, которое выходит из материнского чрева – это не человек, но лишь то, что может им стать.
Что же происходит в нас такого, что человеческие дети, будучи полноценными по всем биологическим параметрам, становятся людьми в полном смысле этого слова, т. е. существами, способными ходить, думать, говорить и совершать осмысленные поступки исключительно в результате воспитания среди людей?
Далее мы приходим к еще одному не менее примечательному