Полицай снова перекрестился, опустил тело брата в могилу и стал закапывать.
– Ты, вот, что! Станут спрашивать про брата, скажи, что ушел на станцию пьянствовать, и больше ты его не видел, понял?
– Да, понял, конечно. Пускай он тут лежит, всем польза от этого, да и сам не мучается в жизни.
Он прихлопал могильный холмик лопаткой, начертил на нем православный крест и еще раз перекрестился:
– Лежи с Богом!
И присел напротив меня:
– Что теперь?
– А теперь домой пойдешь и будешь продолжать служить полицаем. Лучше уж ты, а то пришлют какого-нибудь урода, что людям тошно будет. А про это забудь. Сдох Максим, и хрен с ним.
– Какой такой Максим?
– Это поговорка такая у нас, у москалей! Ну, иди. И не забудь, дети у тебя.
Полицай ушел, а я остался сидеть. Вот, черт, мне на Ольгину поляну теперь будет не попасть, темно совсем. Дороги не найдешь, еще и забредешь куда-нибудь. Придется заночевать в лесу, тем более что ночи сейчас короткие, скоро рассвет. Но я все, же отошел от этой могилы поганой подальше в лес.
20
С рассветом я уже был на ногах и шагал в сторону лесного лагеря. Приблизившись, я осторожно выглянул из-за кустов, ничего подозрительного не было, лишь Ольга доила корову Майку. Чтобы ее не испугать, я громко кашлянул и медленно вышел из леса. Ольга круто повернулась, но узнала меня и улыбнулась:
– А я ждала тебя!
– А я знаю! Сегодня домой пойдете. Наверное, ближе к ввечеру, а сейчас мне нужно отдохнуть.
– Хорошо, на-ка вот, молочка выпей.
Я залпом выпил кружку молока и завалился спать в шалаше. У меня было спокойно на душе, я знал, что меня охраняют. Спал я довольно долго и проснулся только после обеда. На поляне все сидели кружком, молчали и ждали только меня. Наверное, им еще не верилось, что скоро они вернутся в родные стены. Я улыбнулся людям, приютившим меня:
– Ну, что же. Пойдемте, скитальцы! А вы, Ванька с Васькой, давайте вперед, обстановку разведайте. Потом один к нам, а второй на месте – наблюдать, а мы пойдем потихоньку, вместе с коровой. Ну, вперед!
Мальчишки мгновенно сорвались с места и исчезли в чаще, а я посмотрел на свой женский батальон и, улыбнувшись, произнес:
– Шагом, марш!
На выходе я оглянулся, кто знает, может, придется мне еще здесь побывать, а может, и нет. Все в руках божьих. Я даже остановился. Вот тебе и атеист-безбожник, а Бога поминает все чаще и чаще. Ну, да ладно, Бог не выдаст…! Опять! Все, вперед!
Добрались мы нормально, без приключений, но шли довольно долго, потому что Майка все норовила задержаться и пощипать травки. Один раз прибежал Васька и доложил, что все в порядке. Посовещавшись, К Ольгиному дому мы вышли со стороны огородов. Так, что бы лишний раз не рисоваться на глазах у всей деревни, люди всякие есть, сейчас ни за кого ручаться нельзя.
Ленка оказалась соседкой Ольги, так что и им было по пути с нами. Дом у Ольги оказался небольшим, вернее, не дом, а изба. Но все было аккуратно. И сама изба, и надворные постройки. Да и внутри все нормально, тем более что за Ольгино отсутствие здесь никто не безобразничал. Понимали