– Не обращайте внимания, девочки, – успокаивающе сказала Ленка. – Она сумасшедшая, я ее знаю.
Алена прижала руки ко рту. Она не взвыла, не застонала – она с трудом сдержала приступ хохота!
Елена Прекрасная, бог ты мой! Еще одна. До чего ж полезно иногда пойти попудрить носик… Ну, теперь-то уж точно пора покинуть сие благородное собрание. Счастливо оставаться, дорогая Ленка! Ты гораздо больше заслуживаешь титула прекраснейшей, чем твоя знакомая сумасшедшая, а потому золотое яблоко по имени Вадик достанется тебе. И, как только что выразилась Надя, флаг тебе в руки!
Однако едва Алена сделала шаг к выходу, как по залу прошло оживление: музыка вдруг смолкла, все вскочили из-за столов и бросились к дверям:
– Приехали! Холстин! Все, это он! Холстин приехал! Вот он! Наконец-то! Ну, Николай Васильевич, мы тебя уже заждались! Штрафную, штрафную!
Отвечая короткими, сдержанными полуулыбками на преувеличенно радостные, фальшивые восклицания, в столовую вошел высокий, подтянутый мужчина лет пятидесяти, с темно-русыми, сильно тронутыми сединой волосами. Лицо у него было из тех, что привлечет внимание в любой толпе, – таким ощущением превосходства над людьми светился взгляд, такое спокойное достоинство выражали правильные черты все еще красивого лица. При этом сразу становилось понятно: перед вами вовсе не самодовольный болван, а человек, исполненный сознания собственной значимости – вполне заслуженного сознания! Такие лица бывают у людей, которые всеми своими благами обязаны только себе, никому более. Безочарованные, как правило, эти люди порою жестокие, даже очень жестокие, но крепко стоящие на земле и весьма привлекательные для женщин именно этой основательностью и непоколебимой уверенностью в себе. Любительнице вить из мужчины веревки или тасовать поклонников, подобно карточной колоде, рядом с ними делать нечего. Но женщина, которая осознает, что Господь сотворил праматерь Еву всего лишь из ребра Адама, которая умеет следовать за супругом в кильватере и готова повторять: «Что муженек ни сделает, то и хорошо!», сможет быть счастлива рядом с таким человеком. Конечно, Алена к подобным овечкам не принадлежит, а все же при взгляде на Холстина она подумала, что тусоваться с молодыми красавцами вроде Игоря, Алекса (ее прежнего, ныне безжалостно покинутого любовника), Олега (давно и прочно забытой ошибки молодости) или хотя бы сегодняшнего знакомца Вадима приятно и прелестно, но ведь лишь до поры до времени, и пора эта уже приближается, и всякое время, как известно, имеет свой предел. И не следует ли ей всерьез задуматься: неужели вот так и хочется век вековать одной-одинешеньке? Нет, о том, чтобы соединить, как принято выражаться, с кем-то жизнь, а попросту – выйти замуж, Алене невыносимо даже подумать: как это – ломать себя, приспосабливаться к какому-то постороннему человеку?! Но почему не найти себе солидного друга среди своих ровесников или даже гораздо старше, а если все-таки моложе, то не на пятнадцать-семнадцать,