Зато Марик любил поболтать о взрослой жизни, о женщинах, и когда друзья сбегали в пещерку, принимался со смаком описывать свои фантазии. Сочинять он был горазд. От этих рассказов Тэд обычно краснел и подтягивал коленки к подбородку. Джула хихикала, то и дело облизывая губы, и было заметно, как под лифом у неё выпирают две маленькие твёрдые грудки. И у Криса начинало перехватывать дыхание, а глаза сами собой возвращались к этим бугоркам.
Грудки у Джулы были упругие, похожие на две торчащие в стороны репчатки с розовыми носиками. Однажды, в самом начале лета, наслушавшись рассказов Толстяка, она шепнула Крису на ухо: «А хочешь потрогать?» Они тогда сбежали от приятелей, забрались подальше за реку, где на полянах росла высокая мягкая трава-малька. Понятно, любились они «по-детскому». Женщинами девушки становились во время Праздника, это было Правилом. Но даже так оказалось до того здорово, что Крис и представить боялся, какое же это удовольствие будет «по-взрослому»!
После, когда насытившиеся и усталые они лежали в спутанной, измятой мальке, Джула предложила:
– Крис, а давай я буду твоей женой.
Он не понял сперва, переспросил удивлённо:
– А как же Праздник? Ты не хочешь идти на Длинное Озеро?
– Конечно хочу. Но кто нам мешает выбрать друг друга? Правила не запрещают приводить девушку из собственного посёлка. Мы же с тобой не кровные родичи.
Восторг пьянящим ливнем захлестнул Криса. Правила не запрещают, они с Рыжком будут вместе! Всегда!
Джула спрыгнула на траву, с сомнением заглянула в мешок.
– Не маловато?
– Маловато?! – возмутился Марик. – А тащить его кто будет? Или ты одни кислицы весь Праздник жевать собралась?
– Ладно, ладно! Хватит, значит хватит. Всё равно солнце уже садится, а нужно ещё к маме зайти. Лекарства возьмём, жус, и вообще…
Матушке Энн исполнилось тридцать два года. Она была самой старшей женщиной в посёлке и самой многодетной: шестеро собственных детей и трое приёмных. Крису было пять, Лиз – шесть, а Тине – два годика, когда не стало их родной мамы. То был самый тяжёлый год в их жизни. Но к осени отец перебрался к овдовевшей Докторше, и у Криса сразу добавилось три рыжих, как огонь, сестрички и два братика. А через год родился ещё один. Мама Энн сумела вырастить всех девятерых. Даже Тину, проглоченную пузырём, выходила, хоть весь посёлок считал ту обречённой. А девочка и выжила,