– Вот ты о чем, – Церцерсис потер глаза. – Слыхал я о такой мути. Слыхал. Человек – отдельно. Так вот, брось!
– Что бросить?
– Думать так брось! Нет никаких людей по отдельности, понятно? Нет! Если ты по отдельности жрешь или там в гальюне сидишь, то это еще не делает тебя человеком.
– То есть, ты тоже не человек? Не отдельный человек? – поинтересовался Сворден.
– Не отдельный, – согласился Церцерсис. – Постой, уж не считаешь ли ты себя…?
Сворден промолчал. Церцерсис хлебнул из кружки.
– Невозможно, кехертфлакш, жить в одном месте! Вот представь, что твоя, – Церцерсис скривился от отвращения, – твоя… хм, Флекиг вылезла из-под теплого одеяла, взяла нож и пришила бы, ну, например, Червяка. Дрянь существо, никчемное, только воздух портит, но все к нему как-то притерпелись. Ну, вот так случилась – прирезала его из-за отвращения. Считал бы ты себя виноватым?
– За то, что она зарезала Червяка?
– Мерзкого Червяка.
– Она бы никогда этого не сделала.
– Почему? – Церцерсис подался вперед так, что Сворден легко мог укусить его за нос. Но не стал.
– Я бы ей не позволил.
– Ты ведь спал, – объяснил Церцерсис. – Накувыркался ночью и заснул.
– Тогда, конечно, считал, – пожал плечами Сворден. – Я ведь в ответе за нее.
– То есть, она – часть тебя?
– В каком-то смысле, – сказал Сворден. – Она самостоятельный человек, но…
– Подожди, – Церцерсис еще ближе наклонился к Свордену, и тому пришлось отодвинуться. – Ты хочешь сказать, что ты и она – отдельно? Вот здесь – она, вот здесь – ты? Так? – Церцерсис развел руки.
У Свордена возникло странное чувство, что они говорят на совершенно разных языках. Слова употреблялись те же, но смысл их не совпадал.
– Э-э-э… так.
– По отдельности мы бы здесь все сгнили. Кто пошел бы на поверхность? Кто бы чинил помпы? Каждый по отдельности? – Церцерсис с сомнением посмотрел на свою руку, точно ожидая, что она отделится от тела и отправится по своим делам.
– Но если никто этого делать не будет, то все погибнут. Каждый это понимает. Поэтому и берут на себя часть общей работы.
– Ха, даже если эта часть – быть приманкой для дерваля? – спросил Церцерсис.
– Риск есть везде, – ответил Сворден, но тут же вспомнил Блошку – на существо, которое осознавало всю опасность предприятия, она никак не походила.
– Где ты такого дерьма нахватался? – вздохнул Церцерсис. – Вот, посмотри, – он растопырил пальцы, – это – Блошка, это – Гнездо, это… – Церцерсис сжал кулак. – Все они – это я. И только я решаю – кому помпы чистить, а кому на корм пойти.
– И как же ты решаешь? То есть, нет. Как ты заставляешь их выполнять то, что решаешь?
– А как ты заставляешь себя отливать? – спросил Церцерсис. – Тут и заставлять не надо.