Но сегодня посетительница была пьяна сильнее обычного. Села на первый попавшийся табурет, бросила сумку на пол и попросила стакан бренди. Лео подал его вместе со стаканом воды. Не сводя глаз с бокала, она наклонилась, прижалась губами к его краю и отпила.
– Ага… да, это будет лучше. Сегодня я предпочитаю что-нибудь покрепче. А вы? – спросила она.
– Перед сном я всегда выпиваю бокал бренди, – ответил Лео.
– Нет, не перед сном. Я имею в виду, что все равно сплю мало. – Она сделала еще глоток, изучила свое расплывчатое отражение в стекле и несколько раз мазнула пальцем по мешкам под глазами. – Наверное, у меня просто вошло в привычку пить вино. Видите ли, это довольно изысканно для такой женщины, как я. Но иногда мне просто нужно что-то, бьющее по мозгам. – Она подняла с пола сумку и положила ее на табурет. – А теперь, пожалуйста, покараульте мое место, мне нужно подышать свежим воздухом.
– Воздух сегодня не такой уж и свежий, – заметил Лео.
Она выудила из кармана респиратор и, прежде чем выйти за дверь, помахала им под носом бармена.
Шел снег, и было довольно холодно, даже для декабрьской ночи в Пекине. Город окутал смог, и падающие с неба хлопья размером с подсолнечное семечко тут же становились грязными. К часу ночи улица, укрытая светло-серой завесой тумана, погрузилась в дремоту. Цзяцзя поколебалась и вдохнула, позволив зимнему воздуху наполнить легкие, а затем медленно выдохнула. Она подумала, не надеть ли маску, но, отказавшись от этой мысли, сунула ее обратно в карман, закурила сигарету и прислушалась к звукам спящих улиц. Сегодня было до странного тихо, и беззвучная ночь подходила к темному глубокому небу. Ее многоквартирный дом стоял прямо напротив, огромный и грозный.
Прошел уже целый месяц. Санитарам не пришлось перевозить Чэнь Хана в больницу, чтобы объявить умершим. Но даже после тщательного патолого-анатомического исследования причину смерти установить не удалось. Престарелые родители Чэнь Хана, приехавшие в Пекин из Фуцзяня, через неделю решили, что больше откладывать похороны недопустимо. Чэнь Хана, по их мнению, следовало как можно скорее похоронить на семейном кладбище (иначе его душа заблудится навсегда). Кроме того, они провели слишком много времени в пекинской гостинице, и его мать никак не могла уснуть в чужой постели. Поэтому отец Чэнь Хана, властно хлопнув ладонью по столу, заявил, что причину смерти в свидетельстве проставлять необязательно. Сын умер, и неважно как. Довольно патологоанатомам копаться в теле. Старики обернули урну куском серой ткани и осторожно положили в сумку. Они отказались взять Цзяцзя с собой на похороны и заявили, что с семьей Чэнь она больше не имеет ничего