Лишь изредка крестьяне выращивали злаки и корнеплоды на полях. Это уже для гурманов, готовых оплачивать экзотические и малоурожайные овес и морковку.
С причиной проживания большей части крестьян в городках помог разобраться Мигуэнци.
– Понимаешь, Андрей, жизнь в нашем королевстве в целом спокойная и богатая. Воюют владетели редко и при этом мирное население обычно сильно не обижают. Но раз в несколько лет случаются нашествия нежити. Разной. Так что сеньоры, которые попредусмотрительнее, те своих крестьян в городки селят. За стенами от нежити отсидеться всегда можно. Она не сильно опасная. Но в лесу или поле от нее отбиться без оружия непросто. А если у какого барона нет городка, хотя бы в совместном управлении с соседом, тот уже в деревне селит. А при нашествии всех в замке прячет.
– А что за нежить? И откуда берется?
– Темные маги насылают. Могут мертвецов каких, могут магических тварей. Вот пока их постепенно вылавливают, лучше из-за стены не вылазить, если ты не воин.
– А маг? Маг может вылазить?
– Только с охранниками. Маг пока соорудит заклинание, его уже разорвут на парочку магов поменьше, – постарался пошутить призрак.
Время подошло к обеденному. Солнце немилосердно припекало. Возница угомонился и дремал на своей скамейке за хвостом лошадки. Андрей жестоко парился в теплом плаще с натянутым капюшоном. Снять его он опасался, так как и возница глазастый, когда не надо, и встречные попадались нередко. А у него под плащом совершенно неподходящая одежда. Ручьи пота стекали со всей поверхности человека. А давно не стиранный плащ на жаре начал выделять мощнейшие флюиды, как память о трапезах монаха за последние несколько месяцев. Трапезничал пропойца, похоже, исключительно пивом и кислым вином.
– Буду радоваться, что этот монах недоделанный хоть по нужде в этот плащ не ходил, – пробормотал путешественник и, попросив призрака не мешать болтовней, завалился спать.
Ехали еще долго. Только один раз останавливались у веселого ручейка, чтобы дать отдых лошади и пообедать. Ну как пообедать. Андрей не мог достать снедь мага, которая у него была, а крестьянина объедать было совестно. Так что пришлось сослаться на пост и под предлогом молитвы удалиться в лес, где он и сожрал колбасу в одно рыло, успокаивая совесть умной фразой: «не скупости ради, а маскировки для».
Потом отдохнувший иномирянин занялся изучением курни. И даже поучился читать. Курни его поразил. Язык был максимально упрощен. Глаголы и прилагательные образовывались строго одним способом. Отсутствовало все без чего можно было обойтись. И никаких исключений! Создавалось ощущение, что язык не возник