Сергей угрюмо глянул на жену и тихо ответил:
– Катя… Мы же хотели детей, помнишь? А что бы было, если бы мы на год позже разбились? Помогли бы нашему ребенку твои предосторожности?
Катя смутилась. Ей хотелось ответить, что авиакатастрофа, в которой они погибли, была глупым сравнением, но воображение слишком живо нарисовало их несбывшегося ребенка, и она промолчала.
Пока Сергей в задумчивости болтался возле двери, а Катя усаживала младенца в кроватку, вернулась Мамаша. Она была завернута в два полотенца: одно на голове, другое, слишком короткое чтобы толком все прикрыть, на полненьком теле.
Мамаша подошла к мальчику, погладила его по голове и села за стол к компьютеру. Глянула на страницу с почтой и тут же подскочила к шкафу, радостно напевая популярную привязчивую мелодию.
Катя возмущенно смотрела, как женщина одевается.
– Ну и Мамаша! – процедила сквозь зубы Катя.
Сергей, глядя в сторону, спросил:
– Ты чувствуешь, что она… эммм… плохой человек?
– Я чувствую, что она счастлива! И это меня бесит больше всего! Она рада тому, что есть, и не чувствует никакой печали по поводу ее кошмарного положения! О нет, все. Пусть этот ребенок живет дальше, как хочет. От меня эта Мамаша помощи больше не дождется. Ты посмотри, она опять куда-то собирается, собирается оставить ребенка одного! Какая безответственность! Поди на свиданку побежала, мужика ищет.
Тем временем Мамаша, продолжая напевать веселый мотив популярной песни, высушила крашеные рыжие волосы и оделась в некое подобие костюма – темно-зеленую юбку-карандаш, блузку бледно-желтого цвета и модное бежевое пальто. Чмокнула сына в лобик и выбежала из комнаты, захлопнув дверь. Было ощущение, что все, что делает Мамаша, и то, как она это делает – наполнено радостью жизни, легкостью бытия.
Катя светилась красноватым раздраженным светом. Она медленно вылетела сквозь дверь вслед за Мамашей. Вот не могла она понять таких, хоть убей.
Сергей приблизился к Кате:
– Слушай, при жизни я частенько шутил, что, когда ты злишься, нужно кинуть в тебя бутылку вина и шоколадку и убегать. Через полчаса ты уже будешь в хорошем настроении. Как думаешь, сейчас это тоже сработает? Заметь, теперь это действие стало еще более безопасным, ведь бутылка точно не может тебя стукнуть!
Катя ответила:
– Ну да, зато разбиться может, и это меня точно разозлит еще больше!
Призраки оба рассмеялись и, взявшись за руки, полетели на кухню.
Наркоман
– Да я просто гребаный неудачник, – раздался гнусавый мужской голос из комнаты номер пять, – неудачник и трус. Жалкий трус. Я мог что-то сделать, все равно мог.
Голос казался каким-то вялым и скучным, несмотря на категоричность фразы. Другой голос, тоже