И он достал откуда-то из штанов старый фонарик, который тускло, но уверенно светил.
– Какой ты у меня предусмотрительный, – восхитилась Маша. – Как же хорошо, что мы поженились…
– А то, – Игоряша болезненно покраснел, и они начали пробираться к выходу.
– У меня в чём-то нога застряла, – сказала Маша. – Кажется, детская коляска. У нас разве дети есть?
– Не помню, – признался Игоряша. – Надо будет поискать.
Он начал возиться с заржавевшим замком.
– Не уверен, сумеем ли мы выйти, – сказал он. – Может, слесаря вызвать?
– Не стоит, – сказала Маша и стукнула кулаком по двери. Трухлявая древесина рассыпалась, открыв выход на площадку.
– А где лифт? – спросил испуганно Игоряша. На площадке стояла кромешная тьма.
– Может, тут? – предположила Маша, ткнув в ещё одну дверь. Дверь вздохнула и превратилась в пыль. Из открывшегося проёма пахнуло плесенью. – Нет, тут другая квартира.
– Вот же кнопка вызова, – обрадовался Игоряша. Его костлявый палец с хрустом нажал кнопку, и они услышали сначала треск наверху, затем пронзительный свист и торжественный грохот внизу. – Что это было, интересно?
– Кажется, кабина упала, – сказала Маша. – Какая, однако, жалость. Придётся пешком.
– А сколько там внизу этажей? – поинтересовался Игоряша.
– Ну и вопросы, – обиделась Маша. – Я что тебе, математик?
– Честно говоря, я запамятовал, – ответил Игоряша. – Вот я вроде учителем был. Или даже директором школы. А когда мне выходить на работу? Или я бросил эту привычку?
– Да что уж там прошлое ворошить, – сказала Маша. – Я помню только, что мне как-то раз зарплату выдавали. Такими бумажками, знаешь ли, разноцветными. А за что – хоть убей, не скажу.
Фонарик выхватил из темноты чьи-то перепуганные глаза. Маленькая фигурка метнулась прочь и ударилась в стену.
– Что это было? – спросил Игоряша.
– Может, кошка? – предположила Маша.
– Не похоже, – сказал Игоряша. – Ног больше. И уши резиновые.
Они внезапно обнаружили, что спустились до конца. Дальше лестница была засыпана грязью и обломками бетона. Правда, наружу вела тропинка через окно, покрытая многочисленными звериными следами.
– Как странно, – сказала Маша. – В прошлый раз этого не было.
Выбравшись на покривившийся козырёк подъезда, они вдохнули пьяный сырой воздух.
– Как хорошо! – сказала Маша, потянувшись.
– Да уж, – согласился Игоряша и, заметив, что на нём надеты грязные очки, решил их протереть.
Их окружал дикий лес, проросший сквозь остатки полуразрушенного микрорайона. На соседнем причудливом дереве, похожем на берёзу, но сплошь усыпанном часто моргающими глазами, покачивался ржавый кузов машины.
– О, – сказал Игоряша, протянув дрожащий узловатый палец. – Это же моя.
Ветка