Последние сутки доктора Фауста. Мария Юрьевна Гурова

оперетту с тетей и дядей. Фаусту было десять, и он не был готов к тем экспериментам в современном театре, какие позволил себе режиссер-постановщик «Орфея». Они покинули зал, не дождавшись антракта, и с той поры у Фауста с музыкальной комедией как-то не задалось. Знакомая приглушенная музыка убивала его не меньше, чем растущее давление внутри скафандра. Каждая минута его жизни имела ценность, и он был готов сражаться за нее. «Я на все готов, чтобы выжить». И паника отступила, скафандр вновь показался комфортным, а движения стали свободными. На фоне тисков страха нынешняя легкость казалась окрыляющей. На мгновение Фаусту показалось, что он может, взмахивая руками, долететь до Земли.

      Он вернулся в реальность, когда голос вновь зазвучал у него в динамиках. Елейный и в то же время низкий бас идеально подходил бы «черному магу продаж». Фаусту явились три образа: черт на шкафу, портрет Адольфа Гитлера и тетка Волда. «Ничего хорошего, в общем».

      – Кто ты? – выдохнул изумленный Фауст.

      – Я – часть той силы, что вечно заставляет дерьмо плыть против течения, – ответил голос. – Я – Мефистофель, и должен быть тебе знаком.

      «Так себе рекомендация, – подумал ошарашенный Фауст, не желавший уверовать, что из всех возможных вариантов, на связь с ним вышел сам Сатана». Однако голос был более чем реальным, не похожим ни на сон, ни на мимолетную или фоновую слуховую галлюцинацию, какие могут быть в космосе.

      – Хорошо, что тебе нужно? – спросил Фауст.

      – Не, не, не, – прицыкнул Мефистофель. – Это мой вопрос. Тем более ты сам меня позвал.

      – Не могу припомнить такого.

      – Как же? Еще несколько минут назад ты был согласен на любую помощь.

      – Признаться, я рассчитывал на нечто… более материальное, – уточнил Фауст.

      – Что? Трансфер до Земли? – иронично спросил Мефистофель.

      – Хотелось бы.

      – И что ты будешь там делать, док, на Земле? Чего ты там еще не имел, что тебе так не терпится вернуться? – Мефистофель говорил с интонациями заботливого психотерапевта. Но Фауст молчал. И тогда Мефистофель повторил. – Что ты там будешь делать, док?

      – Не волнуйся, я придумаю.

      – Да уж не сомневаюсь, – весело ответил Мефистофель. – Слушай, Иоганн Фауст, я думаю, мы сможем договориться.

      – Попробуем, – подтвердил Фауст, решивший, что терять ему уже нечего.

      – Что тебе нужно?

      – Это очень просто: вернуться на Землю, – по слогам выговорил Фауст.

      – Нет, так не считается! Я не джин, исполняющий бессмысленные фантазии, – одернул его Мефистофель. – Скажи мне, зачем тебе на Землю? Что ты хочешь там сделать, и я, так и быть, постараюсь договориться с начальством.

      Фауст молчал некоторое время, а потом решил:

      – Я должен подумать.

      – Прекрасно! У меня как раз много времени, – прозвучало в ответ.

      Фауст сосредоточился. Вопросы были очевидными и казались ему детскими, но когда их задавать, если не сейчас?

      – Слушай,