Печенье и правда было разносортное и какое-то необычно мягкое, видимо после дождя. Уважаемых владельцев похоронного бизнеса стало внезапно и синхронно тошнить. Как говорится, Штирлиц склонился над картой мира и его неудержимо рвало на родину. В Малька полетело недоеденное печенье, конфеты и пара вилок. Оказалось, Андрюха до поступления на должность помощника заместителя по правовым вопросам, был обычным кладбищенским бомжом, и не смог избавится от привычки собирать еду на могилках. Вечеринка удалась – ритуальные боссы матерились, отплевывались и полоскали рты минералкой.
Малёк, от греха подальше прыгнул в свою машину, завёл двигатель, подумав, что похоронный бизнес ему не подходит, в милиции было спокойнее.
КАМЧАТКА
Мой приятель Малёк, когда учился в школе милиции, поехал на зимние каникулы к другу в деревню под Омском, праздновать Новый год. Батя у друга был милицейским начальником, Малька расквартировали в большом красивом коттедже и пьянка началась. Пили они с батей за знакомство в гостиной с большим столом и кабаньей головой над камином. Милицейский батя оказался очень общительным человеком, он всё время рассказывал, что приехал с Камчатки (там он родился и вырос) и добился всего сам. Каждая его история начиналась с фразы «Сам то я с Камчатки», а историй батя знал много. После трёх бутылок самогона, все пошли в баню, которая была пристроена к дому. Там Мальку стало плохо и его окунули в бассейн с холодной водой, полируя самогончик холодным пивком, он сквозь пьяный туман слышал хохот бати и неизменную фразу «Сам то я с Камчатки». Потом Малёк помнил, что ехал со всеми в местный ресторан, его телепало на заднем сиденье Крузака, под завывания бати и лысого прокурора (откуда он взялся, ещё и в форме), они исполняли как могли песню «Владимирский централ». Дальше были танцы, Малёк всё время держался за барную стойку, а какая-то круглолицая дама в леопардовом танцевала рядом. Потом он пошёл покурить на улицу и дальше провал в памяти. Как потом рассказывали очевидцы, Малька, упавшего в сугроб, обокрали цыгане, ну как обокрали, сняли всю одежду и зимние ботинки, оставив только казённые милицейские трусы. Видимо побрезговали.
Проснулся Малёк на печке, что сделало его пробуждение как бы сказочным, он находился в какой-то избушке, всё было совсем не так как в коттедже у бати, и кабанья голова с камином куда-то подевались. У замерзшего оконца сидела старушка и с лукавым прищуром смотрела на Малька, его сердце похолодело, он инстинктивно натянул трусы повыше.
– Бабушка, а кто вы ? – спросил Малёк не своим голосом.
– А ты не помнишь, внучок, как вчера ночью ко мне в дом в одних трусах постучал? На улице минус 30, я спрашиваю откуда ты, а ты мне что