Но мне нужно было спросить.
– Я объясню почему. – Он выдержал паузу, чтобы попробовать овощи. – Не потому, что мы жестоки или равнодушны к ее затруднительному положению. Дело в том, что я вынужден всегда ставить репутацию корабля превыше всего. За нами наблюдают конкуренты. Они вполне могут знать, что Гарваль была нашим последним рекрутом.
– И вы не хотели, чтобы они узнали про постигшую ее неудачу, – сказала я.
Ракамор нацелил на меня кончик своего шампура:
– В этом вся суть. Подобные новости быстро распространяются. Люди стали бы говорить, что у «Скорбящей Монетты» неприятности. Я такого не потерплю. Поэтому Гарваль останется с нами до тех пор, пока мы не убедимся, что у нас имеются новые – подлинные – чтецы костей.
– Возможно, так и есть, – сказал Мэттис, выбирая крошку из бороды.
– Ты так думаешь? – спросил у него Триглав.
– Ага. И я не стану выдирать кишки тому, кто со мной согласится.
– Мы довольно скоро окажемся вблизи от Превомара, – пообещал Ракамор. – А пока что о ней хорошо заботятся. Арафура, ты сказала, что не слышала об этом мире.
– Миров ужасно много, капитан.
Он взмахнул шампуром, признавая мой аргумент:
– Слишком много для всего серого вещества в одной-единственной голове – да, это правда.
– Девчушка говорит, она по книжной части, – заметила Прозор.
– Тебе стоит как-нибудь почитать книгу, Проз, – с улыбкой ответил ей Ракамор. – Проверить, сумеешь ли ты это сделать, не шевеля губами, – и если да, мы все будем очень впечатлены. – Это вызвало у Прозор новый хмурый взгляд, а у некоторых других – смех. Но внимание капитана все еще было приковано ко мне. – Ты же наверняка в какой-то момент видела «Книгу миров».
– У нас дома был экземпляр, – сказала я, а потом прибавила: – Но не последнее издание.
– У меня есть один… точнее, несколько экземпляров. Разных изданий. Помимо прочих книг. Когда закончите с Казареем и его костями, загляните ко мне. Ты тоже, Адрана, если такие вещи наполняют твои паруса.
– Возможно, – сказала моя сестра.
Ракамор поднял кружку, словно салютуя:
– Так должно быть. Прошлое – это все, что у нас осталось. Самое меньшее, что мы можем сделать, – это извлечь из него максимум пользы.
Если вы когда-нибудь пробовали спать в старом ворчливом доме, где шипят и лязгают трубы, скрипят полы, стонут стены, дребезжат стекла в окнах, то, возможно, вы на одну десятую представляете себе, каково это – спать на корабле вроде «Скорбящей Монетты». Если неустанные шумы корабля и затихали, то кто-то выкрикивал инструкции, кто-то называл время вахты или вопила безумная женщина, привязанная к кровати.
Стоило мне задремать на полчаса, как раздался тихий стук, и Мэттис отодвинул занавеску, которой была огорожена наша каюта, просунул в щель свою бородатую физиономию и сказал:
– Утренняя вахта. На камбузе есть горячий чай, в уборной – горячая вода. Вы сейчас чувствуете себя ужасно, но мы все когда-то провели первую ночь на корабле – дальше будет лучше.
– Сколько