На десятилетие выпуска некоторые из нас, сгрудившись за столом, допоздна засидевшись за водкой с тоником под ретро-музыку, ударились в воспоминания. О том, как мистер Боллард стал сам не свой и, наконец, после почти десяти лет сплошных поражений, повесился в номере третьесортного отеля. О том, как все они дотащились до дому и вдруг обнаружили, что у них имеются родители, причем не на шутку разъяренные, и «хвосты» по ряду предметов, и печень, вспухшая, точно боксерская груша. О том, как никто больше не ездил к озеру, а Бобби Жао уехал в колледж за пределами штата, а теперь… кажется, играет в какой-то команде где-то там, на востоке, ведь верно? Ага. Ага. Вот только ресторанчики его отца разорились, и Юг остался без пирожного короля. Вот только потолок спортзала рухнул во время ливней, и какой-то парнишка при этом погиб. Вот только никому не удается понять, отчего же в тот год эссе неизменно писались – лучше некуда, и похмелье ни разу не мучило, и выглядели они превосходно, и с сексом было так просто, а потом все это разом кончилось и больше не повторялось, сколько ты дряни ни втягивай в ноздри, сколько ни мухлюй, сколько ни бейся, сколько ни пей, потому что делаешь все это не от души, сколько народу в доме ни собери в надежде, что хоть на секунду жизнь снова станет такой же, как в те времена, когда мир наш творил Койот. На минуту всем им – и мне самой тоже – почудилось, будто все может быть по-другому, но после все снова стало как прежде, и уже навсегда. С тех пор кукуруза так и остается желтой, а они так и остались кучкой белых ребят со шрамами – следами столкновений в автомобилях, или чьих-нибудь кулаков, или, наконец, тех же родов. А озеро наше давным-давно пересохло, и стадионное табло давным-давно потемнело.
Уходя, Койот всегда оставляет за собой пустоту. Вот и на нашем городишке плясал, пока не стоптал его в прах. В том-то и подвох, и никому его вовремя не раскусить.
Но ведь у всех у них родились дети, не так ли? Не показалось же им! Так что ж с их детьми теперь сталось?
Память – забавная штука: только одна Сара Джейн (недвижимость, Ротари-клуб, Книжный Клуб По Средам) и в силах на самом деле вспомнить своего малыша. Остальные помнят лишь кукурузу да ощущение бега, стремительного бега всей нашей стаи по бескрайнему полю, к красному с золотом (цвета «Дьяволов») заходящему солнцу. По-моему, так оно милосерднее.
– Почему я? – спрашивает Сара Джейн свой бокал с джином.
– Ты же была королевой, – говорю я. – Вот потому и ты. Пусть только на минуту.
«Здорово было, ведь верно?» – хочется сказать каждому, вспомнив, как все мы были заодно. Как все мы были племенем, а Койот учил нас выращивать такие странные штуки.
– Отчего ты осталась? – желают знать все.
Отчего я не отправилась с ним, когда он ушел? Разве мы с ним – не одного поля ягода? Разве не мы с ним вечно плели тайные сговоры?
– Койот побеждает в большой игре, – говорю я.
А