Crudo. Оливия Лэнг

падающий в ванну? Почему тебе всё время надо побеждать, Кэти, какого черта ты решила, будто это гонка? Она ходила в очень эксклюзивную частную школу, от нее всегда попахивало, она была самой умной, не считая двух девочек. Близнецов, представьте себе, густоволосых блондинок. Место было ужасное, отстойное место, она хотела быть лучше всех, тем более что никто ее не любил и даже не разговаривал с ней толком, но близнецы, близнецы, у тех был необычайный талант и природное дарование, и этот многоязычный фасад хороших манер, свойственный только большим деньгам. У Кэти была тоже богатая семья, только в ней деньги удерживались хаотичным образом: бабушка контролировала финансы, а мать Кэти, по сути, бомжевала, обивала пороги универмага «Барнис» и отеля «Плаза», она ходила в такие магазины, где юноши-французы поджимали губы и говорили fi, гадость на первый наряд и ай-ай-ай мадам на второй, как бы он ни выглядел. Но ее мать его покупала, всегда его покупала, стояли восьмидесятые, она покупала его Каждый Чертов Раз. Это Алайя, Кэти, это «Ком де Гарсон», Кэти, у него белый воротник-хомут и рукава «летучая мышь», Кэти, я в нем пойду на обед. Потом Кэти брала его из ее шкафа и надевала в школу, жевала рукава на уроке математики, получала пятерку, но не лучшую пятерку, если помнить, какое ее ждало будущее. Будущее получилось не таким, на какое она рассчитывала тогда, но после тех лет на Таймс-сквер она знала, что могло быть гораздо хуже.

      С ее матерью случилось вот что: она порезала себе вены на запястьях, лежа в ванне. С ее матерью случилось вот что: она заселилась в несколько захудалый отель, когда-то шикарный, но всё еще неплохой, дала на чай коридорному, поболтала с ночными дежурными, а потом передознулась в ванной комнате, не заплатив по счету. Кэти два дня, а может – две недели, провела, в истерике обзванивая больницы, пытаясь найти ее, прежде чем остальное семейство удосужилось ей сообщить. Такая была семья, все друг другу чужие, разделенные громадными обитыми диванами абсолютного молчания. Когда спустя несколько лет умерла ее бабушка, от естественных причин, Кэти думала, что ей достанется изрядный куш; на самом деле, многие думали, что ей достался изрядный куш, но как бы не так. Она зарабатывала случайными подработками и книгами и сводила концы с концами, но дни богатства, хоть и сомнительного, и дни, когда всё вертелось вокруг нее, остались в прошлом.

      В этот момент к ней наклонился ее муж и спросил, ты слышала, что говорили за завтраком? Спрашивали, где Дэвид. Дэвид в своем номере, ищет паспорт и деньги. Каждый раз, останавливаясь в отеле, он прячет их по разным укромным углам, а потом не может найти. Я положу билеты в конец моего красного блокнота, добавил муж. Хочу, чтобы ты знала. Он всё утро провел у стойки администратора, пытаясь купить им билеты в Рим. В конце концов всё удалось, было сделано несколько звонков на разных языках, он гордо держал в руках распечатку.

      Во второй половине стало уже не так хорошо. Они пообедали и ждали под деревом с осами, пока их сумки перенесут из третьего номера в четвертый. Третий