Пегс сладко зевнула:
– Основатель школы Джордж Стефенсон владел магией, вот поэтому – вуаля! – Она тихонько засмеялась, словно в том, чтобы создать трёх зверей-призраков, которые в поисках многообещающих учеников для Всемирного экспресса прочёсывали вдоль и поперёк всю планету, не было ничего великого. – Что-то там было связано с цветным стеклом, – задумчиво пробормотала Пегс. – Говорят, запечатлев их в витраже, Стефенсон разгадал загадку бессмертия, или что-то вроде того. – Помолчав, она прибавила: – Я могу ошибаться. Родители рассказывали мне эту легенду много лет назад. О старой магии мало что известно.
– Гм, – хмыкнула слушавшая вполуха Флинн. Молча повернувшись на спину, она обводила кончиками пальцев контуры картины на потолке, покачиваясь в такт движению поезда. Ещё и двух недель не прошло с тех пор, как Фёдор в складском вагоне предостерегал её от того, чтобы становиться значительной личностью – и вот ей предстоит изменить целый мир! Такой девчонке, как она! Уму непостижимо!
– Пегс? – спросила Флинн в тишину купе. – А ты не думаешь, что я скорее всё-таки… э-э-э… – она замолкла.
– …круглик? – сонным голосом предположила Пегс.
Флинн покачала головой.
– …опаслик? – Слова Пегс почти совсем заглушал стук колёс.
– …недоразумение, – закончила свою фразу Флинн.
Она услышала какой-то глухой звук, словно её подруга взбивала подушку.
– Нет, – сказала Пегс твёрдо и чуть бодрее, чем говорила до этого. – Миространники никогда не ошибаются. Я просто жду не дождусь, когда смогу написать об этом родителям, – радостно сообщила она. – В их время в поезде тигрика не было. Несколько десятилетий не было. Если хочешь знать моё мнение: мир уже давно нуждается в нём! – По нечёткой речи Флинн поняла, что Пегс опять плывёт в царство снов.
– Получается, я такая одна? – в панике спросила Флинн. Неужели действительно возможно, чтобы единственным тигриком во Всемирном экспрессе оказалась именно она?!
У неё под подушкой хрустнула старая почтовая открытка от Йонте. Для брата наверняка не составило бы проблемы быть тигриком. Где же он теперь? Его поддержки так не хватало, что на неё накатила дурнота.
За закрытой дверью всё ещё раздавались шаги павлинов, а к окну зеркалом прилепилась темнота. Она отражала лицо Флинн и её воспоминания, словно альбом с поблёкшими фотографиями.
– Смелей вперёд, ничего не страшись! – пробормотала Флинн. Но обычно утешающие слова Йонте под гнётом тревоги и страха утратили своё воздействие. Она чувствовала какое-то разочарование оттого, что брат выудил свой девиз из школьного гимна, словно сорока, которая тащит всё, что блестит.
«Как же я с этим справлюсь?» – думала Флинн. Добро в целом – это звучало