Пролог
Москва, адвокатская контора,
площадь трех вокзалов
Эта контора выглядела так, будто существовала вечно. Вечная, не имеющая признаков времени мебель. В коридорах – эрзац-кожаные диванчики с широкими щербатыми деревянными подлокотниками, в кабинетах – светлые фанерные шкафы, столы, покрытые листом прозрачного или цветного оргстекла, да деревянные стулья со спинками, произведенные, может быть, сто лет назад. А может, вчера, по неизменному бюджетному эскизу, столь любимому казенными ведомствами.
Хотя само предприятие полностью казенным как раз никогда и не бывало. Даже в сталинские времена – а контора была зачата в приснопамятном 1937-м – адвокаты были людьми теоретически свободными и даже теоретически независимыми.
Ольга Шеметова, зайдя в знакомый полутемный коридор с шумной солнечной улицы, с удовольствием вдохнула привычный, только этому месту присущий запах.
Нет, лавандой там не пахло. И вообще сложно сказать, чем конкретно пахло. Неким эклектическим сбором, включавшим в себя стандартный аромат старого здания, легкий естественный привкус архивной пыли, немножко приятно-искусственный – от стирального порошка, который уборщица, протирая шваброй полы, всегда добавляла в ведро.
Еще явственно различалось присутствие качественной домашней еды – их секретарь Валентина Семеновна никогда не отдавала себя на заклание привокзальному фастфуду и все приносила с собой в аккуратно закрытых баночках и кастрюльках.
«А я вот сто лет как сама не готовила», – упрекнула себя Ольга, но не всерьез, а так, мимоходом.
Потом, поскольку была обстоятельным человеком, додумала мысль про запахи. Необычным сегодня был, пожалуй, только один – свежий яркий аромат старинных, возможно, еще советских духов. Любимых духов ее покойной ныне бабушки. Как они назывались? Вроде «Красная Москва».
И исходил этот запах от единственного посетителя, точнее, посетительницы. Сильно немолодая, но красивая и статная женщина сидела на диванчике и спокойно разглядывала вошедшую адвокатессу. Вся она была какая-то ладная, и если бы не озабоченность в больших серых глазах, вызывала бы только приязнь. Впрочем, кто ж ходит по адвокатским конторам безо всякой озабоченности?
– Вы кого-то ждете? – поинтересовалась Шеметова. – Могу я чем-нибудь помочь?
– Нет, спасибо, – спокойно отозвалась женщина. – Я пока здесь посижу.
– Хорошо, – не удивилась Ольга.
Пять лет адвокатской жизни приучили ее ко многому, в том числе не удивляться непонятному. Точнее, не выказывать удивление, глядишь – в дальнейшем все прояснится. И Ольга, открыв дверь, зашла в свой кабинет.
– Оленька! – громко позвала Валентина Семеновна, не прибегая к имевшейся внутренней связи. – Тебе наряд! По пятьдесят первой.
– Сейчас подойду, теть Валь! – так же через коридор ответила Шеметова.
Все привычно, все по-домашнему.
Да и наряд, в соответствии с принятой секретарем телефонограммой из суда, тоже был обычным, рутинным.
Некий страшный рецидивист, отсидевший немыслимое количество лет – гораздо больше, чем Олин нынешний возраст, – в очередной раз попался на краже и в данный момент находился под стражей в СИЗО «Матросская Тишина». Денег у него, разумеется, не было, и из суда прислали запрос на бесплатного адвоката. Бесплатного для подзащитного (что и гарантировала ему упомянутая пятьдесят первая статья Уголовно-процессуального кодекса РФ), контора же получит от государства некие смешные для хорошего адвоката деньги. Впрочем, на «пятьдесят первых» тоже был спрос: у тех, у кого, как говорится, «глаз потух». Славы и богатства не заработаешь, но и с голоду не помрешь.
В Олиной конторе адвокатов с потухшим глазом пока, слава богу, не было, а потому они делили неимущих страдальцев между собой по очереди. Так что все справедливо.
Шеметова подошла к секретарю, взяла наряд на защиту. Идти в суд предстояло послезавтра. Валентина Семеновна могла и отказать судейским, так как правила требовали минимум пять дней для подготовки. Но портить отношения из-за ерунды не хотелось, дело было плевое – украдено два кило колбасы и еще что-то, такое же мелкое, а заведомо свободная Ольга хотела отбыть повинность побыстрее, мало ли что потом навалится.
Затем Ольга вернулась к себе – ей предстояло, воспользовавшись паузой, разобраться со скопившимися бумагами. Во второй половине дня она собиралась подъехать в тюрьму, поговорить с подзащитным, о чем тоже следовало позаботиться заранее.
Вообще, это вовсе не правило – кататься по тюрьмам, воняющим бедой, хлоркой и туберкулезом. И далеко не все защитники стремились к подобным поездкам, тем более по никчемному делу «бесплатного» подзащитного.
Но Оля точно была «не все». И если ее подзащитный арестован, то она считала своим долгом встретиться с ним в заточении.
С