«Нет двух путей добра и зла,
Есть два пути добра.
Меня свобода привела
К распутью в час утра.
И так сказала: « Две тропы,
Две правды, два добра –
Раздор и мука для толпы,
Для мудреца – игра»…
Стихотворение было длинным. О проклятии, блаженстве, любви. Она слушала внимательно:
«Моей улыбкой мир согрей,
Поведай всем, о чем
С тобою первым из людей
Теперь шепчусь вдвоем.
Скажи, я светоч им зажгла,
Неведомый вчера.
Нет двух путей добра и зла,
Есть два пути добра»…
Вернулся под жидкие хлопки на место, вытирал платком высокий лоб.
– Оваций не сыскал, – улыбнулся. – Как вам?
– Понравилось, – отозвалась она. – Особенно окончание.
– Рад, спасибо. Вы у нас в первый раз? Пишете прозу, стихи?
Читавший с эстрады элегантный Бунин бросил недовольный взгляд в их сторону.
– На нас обращают внимание, – шепнула она.
– Да, да, извините…
Далеко заполночь они вышли вместе со всеми на крыльцо. Близок был рассвет, над крышами дальних строений светлела полоска зари. Минского дожидалась служебная коляска (был, по его словам, присяжным поверенным в судебной палате). Предложил подвести. Обнял по дороге за плечи, стал целовать, она не сопротивлялась. Все остальное было в тумане: второразрядная гостиница, тесный номер с коптящейся лампой, исступленные ласки мужчины, блаженная опустошенность.
Довез в одиннадцатом часу утра до дому, махал со шляпой из коляски…
– Что с тобой? Где ты пропадала? Мы с мамой ночь не спали! – встретила ее на пороге квартиры Лена.
– Была в гостинице с мужчиной.
– Перестань, что ты такое говоришь!
– То и говорю.
– У тебя была с ним близость? – ужаснулась та.
– Самым натуральным образом.
– Как можно! Ты же замужняя женщина!
– Можно, Ленок. Поживешь с мое, поймешь. Прости, миленькая, – легонько отстранила сестру, – умираю, хочу спать.
В июле приехал с дочерьми муж (Янека оставили из-за болезни), она встретила их на вокзале. Маленькая Лена смотрела испуганно, жалась к отцу, девятилетняя Валерия в соломенной шляпке протянула руку:
– Здравствуйте, мама Надя, как поживаете?
Она к тому времени переехала на съемную квартиру в Спасском переулке, чтобы чувствовать себя свободной в общении с любовником, муж с детьми устроились в гостинице. Катались по Неве, были на представлениях в цирке. Выбрав время она повезла девочек пригородным поездом в Петергоф – обе без интереса бродили по парку, пугали ворон, маленькую в кондитерской после того как съела мороженное вырвало на пол.
– Боюсь, к папуле хочу! – ревела на обратном пути в каюте речного катера.
У нее был тяжелый разговор с мужем. Приехал в светлом чесучовом костюме, вручил букет цветов и шоколадный торт