Ничем бы красная девица не могла отговориться: ни заговором, ни приговором, и не мог бы ни стар человек, ни млад отговорить ее своим словом. Слово мое крепко, как бел-горюч камень алатырь. Кто из моря всю воду выпьет, кто из поля всю траву выщипит, и тому мой заговор не превозмочь, силу могучу не увлечь».
14. «Господи, благослови, истинный Христос. Пойду я, раб Божий (имя), благословясь и перекрестясь, в чистое поле, на синее море. В синем море морская рыба. Закину невод, вытяну рыбу морскую. Как тяжело рыбе морской без воды жить, так бы тяжело было и рабе Божией (или рабу Божию, имя) без раба Божия (или рабы Божией, имя) жить. Ни день бы она передневала, ни ночь бы она переночевала, спала бы – не засыпала, в еде бы не заедала и в питье бы не запивала. В море рыба с рыбой сходится, так бы и раба Божия (имя) со мной сходилась и от меня бы не отходила, смотрела бы, не насмотрелась, баяла, не набаивалась и любовь бы ко мне имела всегда, ныне и присно, и во веки веков. Аминь».
15. «Исполнена есть земля дивности. Как на море, на окиане, на острове на Буяне есть бел-горюч камень алатырь, на том камне устроена огнепалимая баня, в той бане лежит розжигаемая доска, на той доске тридцать три тоски. Мечутся тоски, кидаются тоски, и бросаются тоски из стены в стену, из угла в угол, от пола до потолка, оттуда чрез все пути и дороги и перепутья, ветром и аером. Мечитесь тоски, киньтесь тоски и бросьтесь тоски в буйную ея голову, в тыл, в лик, в ясные очи, в сахарныя уста, в ретивое сердце, в ее ум и разум, в волю и хотение, во все ее тело белое и во всю кровь горячую, и во все ея кости, и во все составы: в 70 составов, полусоставов и подсоставов. И во все ея жилы, в 70 жил, полужил и поджилков, чтобы она тосковала, горевала, плакала бы и рыдала по всякий день, по всяк час, по всякое время, нигде б пробыть не могла, как рыба без воды. Кидалась бы, бросалась бы из окошка в окошко, из дверей в двери, из ворот в ворота, на все пути, и дороги, и перепутья с трепетом, тужением, с плачем и рыданием, зело спешно шла бы и бежала, и пробыть бы без него ни единыя минуты не могла. Думала б об нем, не задумала, спала б, не заспала, ела бы, не заела, пила б, не запила, и не боялась бы ничего, чтоб он ей казался милее свету белаго, милее солнца пресветлаго, милее луны прекрасныя, милее всех и даже милее сну своего, по всякое время: на молоду, под полн, на перекрое и на исходе месяца. Сие слово есть утверждение и укрепление, им же утверждается, и укрепляется, и замыкается. Аще ли кто от человек, кроме меня, покусится отмыкать страх сей, то буди яко червь в свище ореховом. И ничем, ни воздухом, ни бурею, ни водою, дело сие не отмыкается».
16. «Встану я, раб Божий (имя), благословясь, пойду, перекрестясь, из