«Кто? Белочка?»
«Ага».
«С чего ты взяла, солнце?»
«Ну, она так на меня смотрела, смотрела… Показалось, что кивнула. И ускакала на дерево».
Снаружи трава. Около крышки притоптана, но немного дальше зеленая стена камышей. В легкие ворвался свежий нагретый воздух, я слегка опьянел от резкой перемены газовой смеси в груди.
Трава высокая, мешает разглядеть что-либо за ней, я рискнул приподнять крышу выше.
Со всех сторон холмы, заросшие высоченными мачтовыми соснами. Я словно на дне гигантского котла.
Высоко на склоне привлекает внимание громадина величиной с грузовик, заросшая коврами зелени: мох, папоротник, кое-где даже мелкие елочки. Эта штука частично всажена в землю, как зуб в десну. Вглядываюсь в непонятную глыбу… Нет, не грузовик. Вместо колес – гусеницы, а наверху башенка, из которой тянется вперед и чуть вверх, как рука при нацистском приветствии, длинная труба.
Да это же танк!
Очевидно, железный монстр тут с войны, однако распознать, немецкая машина или наша, знаний не хватает, да и зарос дедушка зеленой бородищей, морду не разглядеть. Как он вообще сюда попал? Со всех сторон холмы да сосны! Наверное, рельеф тогда был иной. И вообще, на войне всякое бывает.
Есть у танка более странная деталь, чем он сам. На конце дула висит череп какого-то рогатого животного. То ли коровы, то ли быка. Скорее второе. Уж больно здоровый. Да и рога как копья.
Из кустов на холме выпорхнула крупная птица.
Крылья захлопали, но выше сосен пернатая тушка так и не взлетела. Щелчок, свист – и птица закувыркалась в падении. Рухнула рядом с танком. Крылья бьются в агонии, на перьях и траве множатся брызги крови.
Из птицы торчит стрела.
А из-за дерева с луком в кулаке вышла женщина. Нечто дремавшее внутри меня заворочалось. Черное платье, черные вьющиеся волосы… Издали похожа на ведьму, каких в темные века любили жечь на кострах старики в рясах.
Женщина вышла из тени деревьев на свет, сандалии полетели по кочкам. Она прыгала по склону с легкостью горной антилопы, волосы преследовали хвостатой клубящейся тучей дыма. Последним, самым длинным, как на Олимпийских играх, прыжком она возникла рядом с птицей, с упором на колено.
Лук на землю, кисти утонули в перьях. Крылья дернулись, и стрела оказалась в кулаке отдельно от птицы, а последняя затихла окончательно. Стрела легла в траву рядом с луком, а женщина разглядывает окровавленную ладонь…
Через какое-то время запрокинула голову, ее взгляд переместился на огромное, дремлющее под ковром зелени металлическое чудовище. Ладонь легла на проржавевшие детали гусениц, проскользнула по ним, оставляя кровавые мазки.
Подхватила птицу за горло, парой-тройкой прыжков взобралась на башню танка. Положила птицу и снова запустила руку в глубину перьев. Кисть вернулась, вымазанная кровью так, будто кулак побывал в банке с красной эмалью. После этого «ведьма» вскочила и, расправив руки как крылья, пробежалась по трубе танкового дула, как